я поведу вас в театр, а потом на ужин. Вам понравится, – заявил он безапелляционным тоном, оглядывая всех и свирепо улыбаясь.
Снова убрали тарелки и подали сыр. Луиза, у которой дома все разнообразие сыров сводилось к «чеддеру» в детской и для слуг, и «стилтону» для взрослых и подростков на Рождество, была поражена богатству выбора. Заметив это, миссис Роуз сказала:
– Наш папа обожает сыр, многие пациенты знают его слабость.
– Норма сыра ограничена, папочка, – заметила Стелла. – Нам в школе выдают только две унции в неделю. Представь, как бы ты на это прожил!
– На концертах в Национальной галерее подают сэндвичи с сыром и изюмом, – вставил Питер.
– Ах вот зачем ты туда ходишь, жадина!
– Конечно! Музыка меня совсем не интересует, я просто обожаю изюм, – заявил он, передразнивая сестру.
Луиза отметила, что никто особенно не ел сыр, кроме мистера Роуза. Положив себе три разных сорта, он нарезал их на маленькие кусочки, щедро посыпал черным перцем и закинул в рот.
За сыром последовали заманчивого вида рулетики из тоненького теста, в которых оказались яблоки и какие-то приправы. Хотя Луиза и чувствовала, что объелась, устоять не смогла, да и выбора особого не было: заявив, что никто не откажется от фирменного штруделя Анны, мистер Роуз велел жене отрезать Луизе огромный кусище.
За десертом разразился жестокий спор: Питер с отцом обсуждали достоинства различных русских композиторов. Мистер Роуз нарочито пренебрежительно отзывался о них как о сочинителях дешевой сентиментальщины и сказок. В итоге Питер так рассердился, что даже начал заикаться, повысил голос и опрокинул стакан с водой.
Лишь после крепкого черного кофе, поданного в крошечных, хрупких чашках красного цвета с золотом, Луизе со Стеллой разрешили выйти из-за стола – и то после долгих расспросов и критики их планов на вечер.
– Мы что, правда пойдем гулять? – спросила Луиза. После сытной еды клонило в сон, и мысль о сыром, холодном воздухе ужасала.
– Ну что ты! Я так сказала для отвода глаз: прогулка – единственная вещь, против которой они не возражают. Просто уберемся отсюда, а потом придумаем что-нибудь.
В конце концов они сели на 53-й автобус до Оксфорд-стрит и провели несколько приятных часов в книжном магазине. После долгого просмотра решили купить книги друг другу.
– Пусть каждая выберет то, что другая, по ее мнению, должна прочесть, – предложила Стелла.
– Но я же не знаю, что ты читала!
– Тогда тебе придется искать снова.
Стелла выбрала «Мадам Бовари».
– Я бы взяла в оригинале, но у тебя, кажется, с французским не очень, – пояснила она. Луиза, пытавшаяся скрыть от подруги тот факт, что ее французский в зачаточном состоянии, не стала спорить. После мучительных раздумий она выбрала «Ариэля» Андре Моруа. Ей было неловко, поскольку «Мадам Бовари» стоила два шиллинга, а «Ариэль» в мягкой обложке издательства «Пингвин» – всего шесть пенсов, однако она понимала, что Стелла обязательно высмеет подобную щепетильность.
– Это