беру их. Нехорошо с моей стороны, но я просто не могу устоять. Все они восхитительны. Господи, представить себе не могу, что скажет Эдвард.
– Он будет в восторге, когда увидит вас в этих нарядах. Уложите их, мисс Макдональд, миссис Казалет наверняка пожелает взять их с собой.
– И сегодня же надену одно. Спасибо вам огромное, Гермиона.
Сидя в такси по пути к маме, она думала: как же мне совестно за себя. Раньше я никогда не покупала платьев дороже чем за пять фунтов. Но ведь они прослужат долгие годы, а мне так надоедает носить одно и то же. Мы же постоянно выходим на люди, добавила она, словно спорила с кем-то, и вдобавок я сдерживалась изо всех сил на январских распродажах. Купила только постельное белье для дома. А Лидии – самое необходимое, если не считать редингот, но ей так хотелось его. Поездки по магазинам вместе с Лидией неизменно сопровождались слезами. Она терпеть не могла ставить ноги в новых туфлях в рентгеноскоп.
«Не хочу противные зеленые ноги!» – заявляла она, после плакала, услышав от няни, что для редингота она еще мала, и потом, когда няня не позволила ей надеть его по пути домой в автобусе. Еще они купили теплое белье «чилпруф» на следующую зиму, две пары туфель, синюю саржевую юбку в складку на лифчике «либерти», а к ней прелестный жакетик из вельветина. И в завершение – полотняную шляпку на лето и четыре пары белых хлопчатобумажных носков. Правда, Лидия хотела только редингот. И чулки, как у Лу, вместо детских носков, и алый бархатный жакет вместо темно-синего. Домашние туфельки ей не нравились, потому что вместо шнурков на них был ремешок с пуговкой. Вилли считала, что после всех этих разочарований Лидию следует побаловать. И вдобавок еще заняться Луизой и Тедди, когда он вернется из школы, хотя ему-то много не понадобится. Вилли смотрела на три чудесные картонки со своей добычей и прикидывала, какое из платьев наденет в театр.
День был так хорош, что мисс Миллимент прошлась до Ноттинг-Хилл-Гейт, чтобы пообедать в ABC. Она взяла сэндвич с помидорами и чашку чая, а потом, поскольку все еще была голодна, тарталетку с заварным кремом. В итоге обед обошелся ей почти в шиллинг – больше, чем следовало потратить, и она об этом прекрасно знала. За обедом она читала Times, приберегая кроссворд для долгого пути домой на поезде. Домовладелица обеспечивала ей сносный ужин и тост с чаем на завтрак. Порой мисс Миллимент жалела, что не может позволить себе радиоприемник для вечеров, потому что ее глаза уже не выдерживали долгие часы чтения, к которому она привыкла прибегать. С тех пор, как умер ее отец, отставной священник, она всегда жила где придется, как она выражалась. В целом, она ничего не имела против, поклонницей домашнего уюта она никогда не была. Много лет назад человек, за которого она собиралась замуж, погиб на англо-бурской войне, и ее горе мало-помалу утихло, сменилось смиренным осознанием того, что ей не суждено создать для него уютный дом. Теперь она преподавала; поистине подарком небес стало для нее письмо, в котором Виола предложила ей давать уроки Луизе, а в дальнейшем и ее кузине Полли. А до тех пор она чуть было не впала в отчаяние: денег, доставшихся ей от