белой блузке и черной мини-юбке она была невероятно соблазнительна. Не сомневаюсь, все мужчины глазели ей вслед. Знали б они, что Мишка откопал это чудо на панели, избитое и затраханное до потери пульса. Мишка вечно подбирал кого ни попадя.
Мишка вынул из бара неполную бутылку коньяка, затем открыл маленький, тщательно спрятанный морозильник, выложил лед на фарфоровое блюдечко. Он пил кофе только со льдом, а вообще предпочитал чай, причем заваривал его собственноручно, и чуть ли не с японским пиететом. Светочка оказалась душечкой, минут через семь принесла бутерброды с ветчиной и с икоркой, я вдруг понял, что проголодался, в животе предвкушающе буркнуло.
– Павел Валерьевич, еще что-нибудь желаете?
С таким голосом не в офисе работать, а в службе «секс по телефону». Я смотрел в ее серые восхищенные глаза и чувствовал себя ну очень крутым. Но мне–то ничего, я к ее штучкам привык, зато представляю, каково приходилось клиентам фирмы. Знал Мишка, кого по венерологам таскал, почти штуку баксов вложил в путану – и такая отдача!
– Спасибо, Светочка, на сегодня все, – ответил за меня шеф. – В «Телеком» только звякни, поинтересуйся, подключили ли они Сафронову в интернет, – и можешь ехать домой.
Я наклонил голову, пряча улыбку. Света была Мишкиной любовницей и жила у него.
– До свиданья, – многообещающе пропела Светлана и закрыла за собой двери.
Несколько минут мы молча ели, а я все пытался найти причину, по которой Мишка позвал меня сюда. Вообще–то офис у него предназначался только для торжественных случаев. Если бы ему просто захотелось поговорить со мной, завалились бы в «Тридевятое» и под пивко обсудили бы все, что на душе накипело. Долго гадать мне не пришлось. Мишка поставил чашку, присел на угол протестующе скрипнувшего антиквариата и, отвлеченно глядя в окно, медленно сказал:
– Слышал, ты на малолеток перешел.
От изумления я подавился бутербродом. Закашлялся.
– Я…. Ты откуда вообще это взял?
– Знать, Пашенька, это мое хобби, – очень даже ласково ответил мне Коготок Михаил Борисович. – Потому что моя контора зависит от того, насколько много я знаю. А от того, будет ли существовать моя контора, зависит и твой хлеб с «Рамой», и мой кофей с коньячком. Ведь ты не хуже моего помнишь, что продаем мы «мусор».
Да, я об этом знал. «Золотая жила» была полулегальной, но какое дело в России может считаться полностью честным? Компьютеры Мишке привозили из Германии, иногда из Голландии. За рубежом на крупных фирмах при обновлении оборудования старье выкидывается на свалку. Этот, по их понятиям, «мусор» еще очень даже работоспособен, и Мишкины партнеры (кто они, я и сам не знал, хотя и был наслышан) фурами отсылали «мусор» сюда, к нам на фирму. Таможню компьютеры проходили металлоломом, поэтому сборы мы платили известно какие, а здесь сбывали их как новые. Конечно, продавали мы и абсолютно новое оборудование, но покупали его гораздо ближе – в Москве.
– А при чем здесь я? – удивился я.
– А при всем при хорошем, Паша. Трахай