колени, и старался вспомнить, что ещё находилось в его сумке помимо книги. Там была газета, пустой флакончик из-под синиспоры, набор ручек с карандашами, ластик, записная книжка, немного сигарных купонов с картинками разных рыб, которые приглянулись ему на рынке Полотняного Двора. Вновь охваченный гневом, Мох ринулся в штольню.
Долго бежать не пришлось: несколько шагов – и дневной свет померк за спиной. Когда глаза привыкли, стало заметно какое-то свечение. Под ним обозначились склизкая брусчатка и мусор. Гниль жгла ему ноздри. Шум дождя утих, на смену ему пришли дуновение ветра и плеск ручейка. Свет, как скоро он обнаружил, исходил от свечи, стоявшей возле его сумки на самодельном столике. Женщина следила за ним, стоя в тени. Мох схватил сумку. Вес был не тот.
– Где она? – спросил он. В ушах поднялся скулёж. Звон в ушах появлялся, когда Моха обуревал гнев: последствие детства, проведённого в доках, где разбивали на части отслужившие своё корабли. Женщина вышла вперёд, накручивая на пальцы в кольцах повисшие крысиными хвостиками прядки волос. Свет свечи искажал её красоту своими переливчатыми тенями.
– Не создавайте себе трудностей, – произнесла она, ловя его взгляд. Затем выпустила шквал фраз на незнакомом языке и отошла в сторону.
Что-то задвигалось поблизости. «Сообщник, значит», – подумал Мох.
Выступивший вперёд мужчина был высок, может, футов семь[5]. Он носил на голове касторовый цилиндр, который почти задевал потолок штольни. Чёрная кружевная вуаль закрывала лицо. Пальто с воротником из горностая скрывало очертания тела. Кожа была видна только на его больших покрытых шрамами руках. Поблекшие синие татуировки сплошь покрывали суставы пальцев, которые заканчивались у второго сочленения, наверху фаланг. Рукава пальто, тоже отделанные мехом, были запачканы пульпой и похожими на слизь выделениями стен штольни. Пистолета Мох не видел, но догадывался, что он спрятан в складках мерзкого пальто. Мужчина двинул левой рукой, и из рукава в ладонь скользнула книга «Певчие птицы острова Козодоя».
– Моя книга, – не удержался Мох. Он решил хранить разумное спокойствие и старался не отвлекаться на женщину, которая зашла ему за спину.
– Ваша книга? – спросил мужчина. Голос его был звучным и отрывистым. – По-моему, мы по крайней мере можем согласиться, – он прочистил горло, – с тем, что книга эта не ваша, а наша.
– Как это? Она теперь ваша, поскольку вот она украла её у меня? – спросил Мох.
– Вы украли её из Музея. И, если только меня не осведомили неверно, – продолжил мужчина, – передавший её в дар судья украл её у одиозного орнитолога и серийного убийцы Франклина Бокса. Это книга Франклина.
– Была, когда-то. – Мох не видел смысла врать. – То был его личный экземпляр.
– За свою карьеру он написал всего одну книгу, ведь верно? Зато какую книгу! Вы согласны? – Мужчина закачался из стороны в сторону, и Мох поневоле подумал об ореховых деревьях около Музея.
– Я