На дорогу старик насыпал ему пару килограммов местных макарон и дал купюру в сто чешских крон. Этим он до глубины души растрогал нашего героя. Он, не скрывая своих слёз, распрощался со старцем, чтобы больше никогда в своей жизни не увидеться с ним.
Нарушитель государственной границы решил, что поляки в массе своей истинные католики, и, стало быть, их пограничники не станут по ночам шастать около «Чёртовой Горы», и это место будет удачным для пересечения границы. За последние две недели окончательно оправившись от прежних травм, он, будучи в хорошем настроении, подошёл к курортному городишку, и в его воображении советского человека невольно нарисовались: полоса заграждения из колючей проволоки, вооружённые до зубов охранники, натасканные овчарки и прочие страхи. Спустившись на дно оврага, лазутчик для маскировки сплёл себе на голову венок из веток берёзы и стал ползти в сторону видневшихся гор. Оказалось, что этот глубокий овраг был своего рода канализацией для сточных вод этого городка и вдобавок местом сброса бытового мусора. В тот момент, когда путник, чуть ли не по колено утопая в чёрной зловонной жиже, пробирался сквозь чащу крапивы, ему на голову сверху кто-то ссыпал несколько вёдер картофельной кожуры и прочих продовольственных отходов. Судя по запахам, которые доносились сверху, там располагался ресторан, и это всё выводило лазутчика из себя. Он чувствовал себя изгоем, а в это самое время, поляки и их заграничные гости, сидя в удобных плетёных креслах на просторной веранде, не спеша вкушают всякие алкогольные напитки и беседуют, даже не подозревая о том, что под ними ползёт в сторону государственной границы настоящий советский шпион! Терпения у него хватило ровно до следующего случая, когда на его голову сбросили отходы рыбного производства. Он, забыв про все правила конспирации, взвыл и стал карабкаться наверх, по почти отвесной стене оврага. Несколько раз он съезжал обратно на дно, плюхаясь прямо в сточные воды, но, снова цепляясь за какую-то растительность, измазавшись с ног до головы в чёрной жиже и в красной глине, наконец-то вышел на поверхность. Диким взглядом посмотрев на посетителей рыбного ресторанчика, советский шпион прорычал как приветствие: «Где граница?» На что те, даже не интересуясь: «Сталин – курва чи ни?», единодушно хором ответили: «Ходи просто, пан!» И он, смахнув резким движением со своей головы на землю свой берёзовый венок с костяками запутавшейся в его волосах рыбёшки, неловко потопал в указанном ему направлении.
Борис шёл прямо по центральной улице живописного городка, оставляя на чистом асфальте мокрые следы неопределённого цвета. На удивление, даже польский полицейский, шедший ему на встречу, невольно отвёл взгляд в сторону. Город остался у него за спиной, и лазутчик, пройдя через не очень широкое польское поле, уткнулся носом в стену многовекового хвойного леса. Потом он ещё долго всматривался в вершину Лысой горы, которую ему предстояло штурмовать, и, не найдя ни одной тропинки, ринулся напропалую через