этих стен. «Даже после смерти ты объединяешь дорогих тебе людей, мой друг!» – подумал Дюбуа и тяжело вздохнул. Он знал, что близится час разлуки и совсем скоро, возможно, уже завтра, он потеряет возможность видеть Жюзьен, наслаждаться её голосом и украдкой вдыхать аромат её волос, пьянея от любви и страсти. Скорее всего, это их последняя ночь. У него защемило сердце.
Мирабель улыбалась, наблюдая, как оживлённо беседуют её приёмные дети. Эта красивая, яркая молодая женщина могла бы быть ей дочерью, если бы не исчезла тогда. И, наверное, Мирабель полюбила бы её и приняла точно так же, как Конега и Бастиана. Но острый, как бритва, взгляд этой девочки всегда настораживал её, а маниакальная привязанность к Эдуарду – пугала. Откуда в ребёнке могло быть столько чувств к мужчине, годящемуся ей в отцы? Она никогда не скрывала своей лютой ревности, вот и сейчас, колкий взгляд, быстро брошенный на «соперницу», уколол в самое сердце. Как это странно, когда уже давно некого и незачем делить… Ужились ли бы они вместе? Одному Богу известно.
Мальчики росли дружно и быстро приспособились к совместной жизни, по-братски разделив домашние обязанности и заботы. За все эти годы ни разу не подрались и всегда находили общие интересы.
Жюзьен – другая, она сама по себе, как дикая кошка, которую не приручить. Что между ними с Бернардом? Епископ безумно влюблён, этого не спрятать от женских глаз. Взаимны ли их чувства? Жюзьен не смотрит на него так, как смотрела на отца Эдуарда. Его девчонка принимала, как Бога, с немым обожанием, и была готова на всё. Её ужасные крики Мирабель помнила до сих пор, когда монахини утаскивали свою воспитанницу из палаты больного священника. Казалось, что она готова убить их всех и любого, кто помешает быть ей с ним рядом. Это пугало и всегда отталкивало Мирабель. Где-то в глубине души она даже вздохнула с облегчением, узнав, что Жюзьен сбежала. Конег и Бастиан сразу же приняли её и впустили в свои детские открытые сердца, а теперь так и вовсе любят как свою родную мать. Нет. Не было бы им жизни вместе. Не смирилась бы эта огненная дикарка с ролью приёмной дочери у ненавистной ей женщины, никогда. И Бог мудро распорядился их судьбами, позволив Мирабель вырастить мальчиков в спокойствии и взаимопонимании.
– Всё очень вкусно, спасибо! И как Вы всё успеваете, дорогая Мирабель? Тяжёлая работа, дети, дом… – Бернард восхищённо посмотрел на неё, искренне впечатлённый жертвенностью этой благородной и такой удивительной женщины.
– Дети уже выросли и теперь сами мне во всём помогают.
– Где учатся молодые люди?
– Генри на третьем курсе юридического, по вечерам подрабатывает в суде, Конег занимается литературой и хочет стать учителем словесности, он в этом году заканчивает лицей. А Бастиан увлекается архитектурой, ему не удалось поступить в университет и он готовится ко второй попытке, подрабатывает репетиторством.
«Я бы не смогла дать им этого в деревне, даже если бы вывернулась наизнанку», – подумала Жюзьен,