в глубину уходили темные аллеи и переулки, занятые кожевниками и их мастерскими. Здесь рядом протекает небольшая речка Бевре.
– Здесь? – спросил Морис. – Как, вы здесь живете?
– Да.
– Не может быть!
– Однако это так. Прощайте! Прощайте, мой храбрый кавалер. Прощайте, мой великодушный защитник!
– По крайней мере, скажите ради моего спокойствия, что вам уже более не угрожает опасность!
– Нет, не угрожает.
– Тогда я удаляюсь.
И, отступив на два шага, Морис холодно поклонился.
Незнакомка не трогалась с места.
– Однако я не желаю так расстаться с вами, – сказала она. – Гражданин Морис, вашу руку.
Морис протянул ее и тотчас почувствовал, что молодая женщина надевает перстень на его палец.
– О-го-го, гражданка, что вы делаете? Вы не замечаете, что теряете один из своих перстней.
– О сударь, – сказала она, – это дурно с вашей стороны.
– Мне как раз еще не хватало порока – быть неблагодарным, сударыня?
– Послушайте, умоляю вас, сударь… друг мой. Не расставайтесь со мной так холодно. Скажите, что вы хотите, что вам надо?
– Какой платы, не так ли? – скрепя сердце произнес молодой человек.
– Нет, – сказала незнакомка с очаровательным выражением, – нет, чтобы вы простили тайну, которую я вынуждена сохранить.
Морис, видя в темноте отблеск ее прекрасных глаз, увлажненных слезами, чувствуя в своей руке ее трепещущую, горячую ладонь, слыша звуки почти молитвенно звучавшего голоса, вдруг сменил гнев на чувство восторга.
– Что мне нужно? – вскричал он. – Мне нужно еще и еще видеть вас.
– Это невозможно.
– Хоть однажды, на час, на минуту, на секунду!
– Невозможно, повторяю вам.
– Как? – спросил Морис. – Вы серьезно говорите, что я никогда вас не увижу?
– Никогда! – раздался голос незнакомки, как скорбное эхо.
– О сударыня, – сказал Морис, – вы смеетесь надо мной.
Тут он приподнял голову, тряхнув своими длинными волосами, подобно человеку, сбрасывающему с себя чары, которым невольно покорился.
Незнакомка смотрела на него с неизъяснимым выражением. Заметно было, что и она не чужда была того чувства, которое сама внушала.
– Послушайте, – сказала она после непродолжительного молчания, прерванного лишь невольным вздохом, который тщетно старалась заглушить, – послушайте, Морис, поклянетесь ли вы своей честью, что закроете глаза и не откроете, пока не сосчитаете шестьдесят секунд… Даете слово чести?
– А если я поклянусь, что случится со мной?
– Случится то, что я докажу вам свою признательность так, как никому еще не доказывала, хотя отплатить вам чем-то большим, что вы для меня сделали, очень трудно.
– Однако нельзя ли знать?..
– Нет. Доверьтесь мне, и вы узнаете.
– Признаюсь вам, сударыня, я не знаю, ангел вы или демон!
– Клянетесь ли вы?
– Извольте…