Пересадки, задержки, во время которых слышались отдаленные взрывы бомб. Время от времени нас кормили скудными бутербродами. Спали кое-когда и кое-как. И, наконец, захолустный фабричный поселок Иоганнесберг, в семи километрах от Яблонца, маленькая гостиница. Мы жили в небольшом зале, в котором за перегородками из одеял ютилось несколько семей, стоял большой обеденный стол, а над ним высилась икона Тихвинской Божией Матери. Я подружилась с Ириной, дочкой о. Иоанна Бауманиса.
«Владыка Иоанн был не только признанным духовным лидером группы. К нему обращались за советом по житейским вопросам, обращались для решения споров. Непреложный авторитет владыки сплачивал людей и, как писал о. Сергий Гарклавс, все ощущали себя членами одной большой семьи. В немалой степени этому способствовал порядок, установленный епископом Иоанном. Каждый день начинался с совместной молитвы и молебна, а заканчивался вечерней молитвой и акафистом» (Из книги А. В. Гаврилина).
Все это происходило под покровом Тихвинской иконы Божией матери, которая находилась в большом зале. По воскресеньям и праздникам православные богослужения совершались в пустующем старокатолическом храме в г. Яблонце. Жили скудно, продовольствие выдавалось по карточкам. Помню, как мама посылала нас в Яблонец с наказом спросить в мясной лавке: «Kann Ich Knochen noch bekommen?». И мы охотно туда на трамвае ездили, в магазинах было пусто. Заниматься в немецкой школе детям как «ауслендерам» не разрешили. Во время походов в лес за грибами отец давал мне уроки грамматики, которую хорошо знал.
Война докатилась до спокойного судетского поселка в мае 1945 года. На второй день Пасхи молодая родственница о. Петра Кудринского вбежала в дом с криком: «Наши пришли!». С советским комендантом установились хорошие отношения. Как-то в гостиницу ворвалась группа партизан и велела всем мужчинам собираться без вещей. Кто-то побежал к коменданту, и он спас духовенство от партизан. Вначале решили возвращаться домой. Однако впоследствии было принято решение перебираться в западную зону оккупации. Несомненно, на это повлияли русские солдаты, с глазу на глаз уговаривавшие пожалеть жен и детей и не возвращаться на родину. В августе 1945 года группа епископа Иоанна выехала из Иоганнесберга в Прагу. Там бельгийская католическая организация «Каритас» оформила группу епископа Иоанна как бельгийских беженцев. В Праге священники, переодетые в штатское, направилась к епископу Пражскому Сергию (Королеву), он, шутя, встретил их словами: «На вас штатское, как на корове седло». Перед посадкой на поезд нас предупредили не говорить по-русски, где-то в пути поезд остановили, слышны были голоса советских солдат. Потом ходил слух, что следующий состав проверяли более тщательно, всех беглецов высадили и тут же расстреляли. Мы же благополучно доехали через Пильзен сперва в английскую, а затем в американскую зону Германии.
Отец, всю свою сознательную жизнь тяготевший к Русской Православной Церкви Заграницей, перешел в ее юрисдикцию. В послевоенные годы мы кочевали: