энцефалограмму снимали – результаты очень хорошие получились. В смысле, плохие. В общем, какие надо. А завтра Вовчику идти, ему бы тоже не помешало…
– Чего? В репу закатать?
– Ну да, – подтвердил тот. – Только не насмерть и чтоб дураком не остаться. В меру так. Можешь?
Пётр усмехнулся и без дальнейших расспросов впаял Вовчику правой в скулу. Удар он рассчитал килограмм на шестьдесят, больше не требовалось. Доброволец отлетел к стене, но быстро пришел в себя и, тряхнув головой, молча удалился.
– Спасибо, – сказал Сашка, направляясь вслед за другом.
– Если что, подходите еще, не обижу.
Пётр посмеялся и, докурив сигарету до половины, забычковал. Однако его отвлекли. Что он там про БТР?.. Нет, уже не удастся, сбили. Вот гады!
По руке разливался сладкий зуд. Руке было приятно – она сделала что-то привычное, то, что умела делать лучше всего, и теперь, как служебная псина, ожидала поощрения.
Поездки верхом на броневике и поставленный удар. И уверенность в том, что накачанный лакей у железной двери – это не проблема. Но вот за дверью – что за ней? А вдруг пост? Тогда заложники, человек пять. Потребовать документы, оружие, машину и беспрепятственный проезд… куда? И на кого паспорт выписывать – на «Петруху»?
Он надорвал оконный утеплитель и сунул окурок в щель между рамами. Хоть это в мозгах удержится? Через коридор было слышно, как загремели тарелки, и Пётр, прополоскав рот, поперся за утренней овсянкой.
– Ерёмин, после завтрака – в комнату отдыха, к тебе тут пришли, – объявил Ку-Клукс-Клан, заталкивая в столовую низкую тележку.
Половина больных оторвалась от трапезы и уставилась на Петра.
– Чего спишь? – бросил Ренат. – Это тебя.
Пётр отодвинул кашу и, проглотив ячменный напиток, встал из-за стола.
– Лекарство не забудь, – предупредил санитар.
Запивать было нечем, и Пётр хотел оставить таблетки на потом, но Ку-Клукс-Клан преградил ему дорогу и строго произнес:
– При мне. Чтоб я видел.
Пётр закинул колесики в рот и с хрустом разжевал.
– Молодец, – нехорошо улыбнулся санитар. – Теперь свободен.
– Ты покажи ему, где комната отдыха, – попросил Ренат. – Он же забывает.
– Сам найдет, если захочет, – осклабился тот. – По запаху.
Пётр тяжело посмотрел на санитара, но не ответил. Рано.
– Здравствуй, Петенька, – молвила какая-то серая женщина с большой хозяйственной сумкой. – Я тебе пирожков принесла. И курочку.
– Здравствуйте, – сказал он и увидел, что лицо женщины потемнело еще больше. – Вы чем-то расстроены?
– Нет, нет, что ты. У нас всё хорошо. Ну, как ты здесь?
– Мы знакомы?
– Петенька, я Люба, – трагически произнесла она и, вздохнув, добавила: – Твоя жена.
Вот так номер. Он откровенно рассмотрел посетительницу – невзрачная, изможденная. Волосы неухоженные, с сединой. Морщинки. Маленькие, сухие – по всему лицу. Да она ему в матери годится!
– Жена, – повторила незнакомка. –