Чего и вам желаю, – раздельно произнес инструктор. – Хорошо. Пусть у него будет и начало, и конец, и что угодно. Но мы точно знаем, что в тысяча девятьсот семидесятом году время, Земля и человечество уже существовали. Мы точно знаем, – повторил он, повысив голос, – что в две тысячи семидесятом году время, Земля и человечество по-прежнему существуют. Всё остальное вас почти не касается. Потому что вам хватит работы и на этом отрезке. Сто лет: от семидесятого года двадцатого века до семидесятого – двадцать первого. Зона ответственности нашей Службы.
Кто-то из курсантов чихнул, кто-то подвинул стул, и эти два звука провалились в тишину, как в омут.
– «Нашей» Службы?.. – спросил Иван с ударением. – Значит, есть и другие?..
– За обсуждение данной темы полагается… – инструктор выразительно постучал пальцем по мнемокорректору. – Разница в том, что вам закроют несколько месяцев, а мне несколько лет. Сказав «наша Служба», я всего лишь противопоставил ее другим ведомствам… допустим, налоговой полиции и рыбнадзору. Понятно?..
Иванов пригладил всклокоченную макушку, но в его прическе это едва ли что-то изменило. Инструктор медленно дошел до стола и сел, сложив ладони у подбородка.
– У вас интересная книга, – обратился он к Ивану. – Энциклопедия дохристианской Руси? Спрячьте ее под подушку, она вам не понадобится. Мы не занимаемся историей. Каждая операция – это частный случай, краткий миг в чьей-то жизни, иногда трагический… Но он не имеет отношения к истории. Или так: не должен иметь, – подчеркнул инструктор. – В этом и заключается наша задача. Любой человек, вторгаясь в прошлое или получая информацию из будущего, нарушает естественный ход событий. Здесь вопросов нет?.. Отлично. Дело за малым: разобраться, что же это такое – «естественный ход». Вы можете возразить, что год две тысячи сороковой с точки зрения потомков уже состоялся, тогда как для нас он находится в будущем. Соответственно, на взгляд потомка, это жесткая и полностью определенная событийная линия, не терпящая никаких «бы» и «если». Мы же с вами считаем, что две тысячи сорокового года еще не существует. Он пока формируется – под влиянием наших поступков и нашего ежесекундного выбора. Правильно?..
Инструктор покусал большой палец и, положив руки на стол, неожиданно объявил:
– Нет! Неправильно… Вам ведь обещали разочарование? Обещали утрату иллюзий?.. Готовы?.. Сейчас утратите, – сказал он серьезно. – Понятие «будущее» исключительно субъективно. Любое событие находится в будущем лишь по отношению к иному, более раннему событию. Относительно же более позднего оно… нетрудно догадаться, в прошлом. Таким образом, каждый момент времени всегда будет расположен не только «после» чего-то, но и «до». Каждый момент – часть той самой сложившейся линии. И языческая Русь, и Гагарин, и верхняя граница нашей зоны, две тысячи семидесятый год, – всё уже история, всё уже в прошлом. Я ничего не упустил?.. Ах, да… Где-то на этой линии помещается и ваша жизнь. Которая, как