недель и позвонила Пауле.
– Ты можешь дать мне адрес Хенрика? – спросила я, – мне бы хотелось поздравить его с Рождеством.
– Я выбросила свою записную книжку, – ответила Паула, – да, три дня назад.
– Почему? – спросила я.
– Потому что в ней закончились чистые страницы… Почему же еще? – проговорила раздраженно Паула.
– Когда записная книжка заканчивается, заводят новую, но ведь старую при этом сохраняют, – сказала я, понимая, что этот разговор ничего не даст… Не даст мне адреса Хенрика.
– А я не держу мусора в доме, – ответила Паула.
– Хорошо, – отозвалась я, – всего тебе доброго, – и положила трубку.
С некоторого времени я научилась входить в сны людей и разговаривать с ними. Для этого ничего особого не нужно было, только встать в три часа ночи, пока люди спят. При полной луне. И я вошла в сон к Хенрику, желая с ним поговорить… Но во сне я увидела его с напряженным лицом и взгляд его меня словно спрашивал, словно говорил: «Повтори еще раз, я не слышу, пожалуйста, громче…»
А несколько дней назад он приснился мне. Я увидела его в пансионе, в моей комнате. Он сидел на кровати с опущенными плечами, с опущенным лицом. Я подошла к постели и села к нему на колени.
– Ну, посмотри мне в глаза, – попросила его.
Он поднял лицо, наши взгляды соединились. Я почувствовала, как его печаль перетекает мне в сердце: я стала им, словно так и было всегда. И у него появились слезы на глазах, потому что он чувствовал то же самое.
Я обняла его за плечи. Из моих глаз тоже текли слезы. И я прошептала ему: «Все будет хорошо, все уже хорошо… И ты – мое утешение…»
Последняя сказка Дюймовочки
Я знала, что когда-нибудь все же соберусь и закончу эту сказку счастливым концом, хотя время было очень медленным, а счастливый конец хоть торопи, хоть подгоняй, он случится тогда, когда случится. Действительно, то видение на вокзале, оно стало для меня отрезвляющим.
В то время в голове часто пролетал осенний ветер. Иногда он был сквозняком в голове, а иногда волной. С ним приходили слова, мысли, целые цитаты, и картинки прошлого и будущего, и такого же времени звуки. Кроме них пролетали принцы с белыми жабо и остро отточенными шпагами, фиолетовые феи прозрачного вида, эльфы в кожаных сапожочках, голубоглазые девочки в белых передниках, нежные розы, похожие на невинный рот, и древние песнопения звучали, – невиданная какофония из стрекотания эльфов и тонких голосков девочек в передниках, – а феи, конечно же, играли на арфах. Орфей руководил ими.
За мной резко хлопнула дверь, отчего неизбежно поморщилась. И вот уже оказалась в анатомическом театре, на первом этаже, а мне нужно было по широкой мраморной лестнице на второй. И волна в тот миг улеглась, все это царство: феи, эльфы, девочки, принцы и арфы, – они угомонились тот час в голове.
Я даже не заметила, как прежде прошла через огромный парк ко дворцу, – вся была