занятия идут, но делать нечего. А вот, автомат, то интересно.
Ведь давно так умею. И за это мое умелое обращение мичман наш похвалил. Я еще на спор за минуту все с ним проделала с завязанными глазами. Как меня папа научил. Но об этом никому, молчу…
С этого занятия меня наш мичман стал выделять, давать приказания. Потом вечером, думала домой ушел, а он вместе с мальчишками, что все время лезли к нам, пришел.
Меня отозвал в свою каптерку, усадил на банку и давай расспрашивать… Где жила, кто родители, как так получилось, что сирота и все в том же духе. Пришлось кое-что поведать, хотя я поклялась об этом молчать.
Рассказала, как с родителями в полку морской пехоты и что умела с детства, как обычный мальчишка. И на броннике и БМП ездила, и даже сказала, похвасталась, конечно же, что уже из автомата стреляла и из Макарова. Ну и еще обо всем и всяком. Зря, конечно же, разболталась. И про дядю, Богданова Богдана Ивановича, что у нас командиром нашего факультета. И то, что после всего я у них год в семье, а потом вот поступила сюда.
На другой день, после построения он меня в пример поставил.
Я впервые так, перед всем строем стояла, а он и то хорошо, и это. И так как надо. Вообще, пример берите с нее.
Уж лучше бы он не делал этого. То ведь в армии, видно, так принято, но не в женском, дамском коллективе.
И сразу же это почувствовала на строевых занятиях. Меня то по ноге сзади стукнут, то специально подтолкнут, а то, вообще, по-предательски больно ущипнули. Обернулась. Опять Зойка! Ну, прямо как клещ, прицепилась!
Нас восемь девчонок в кубрике разместили по четыре в каждой комнате, а остальные дома так и жили, сюда только приходили утром.
Мне некуда и еще таким же со мной иногородним девчонкам. Потому разместил нас в кубрике, отдельном от всех казарм, сам мичман. Опять попала в один кубрик с Зойкой. Причем и койки наши напротив.
Вечером куда я, туда и она. И в туалет, и всюду.
– Тебе что надо? – говорю ей с обидой. – Что ты, как клещ, прицепилась и всюду таскаешься?
А она как ответила, так я и припухла. Этого еще не хватало?
– Что за нежности телячьи? Еще скажи, что полезешь целоваться. Так, что ли?
– А что? Ты не против?
– Дура ты, дура! Тебе что, парней мало? Ты же ведь по этому делу мастерица? Так, мне говорила на медкомиссии? – и тем ее еле отшила.
Правда, вечером, когда уже раздевалась, все равно увидела, что она лежит под одеялом, которое себе на голову натащила и в щелочку разглядывает, как раздеваюсь. Потому ей говорю в сердцах…
– Ну и что ты нового увидала? Между прочим, ничего такого нет, что отличает меня от тебя. Этого, что нужно во мне не выросло, между прочим!
– А жаль! – говорит. Нет, вы представляете?
– Что значит жаль? Что?
– А то!
– Знаешь, этого не люблю, – говорю ей. – И не только с такими как ты, но и с парнями. И не очень-то комфортно и приятно.
– Это