отблагодарить своего врачевателя, – тот отпускал его с благословением, попросив подать встречному нищему милостыню, тем самым не только совершая благое дело сам, но и позволяя совершить его другому.
Впрочем, нередко находились и те, кто, получив то, за чем приходили, спокойно уходили восвояси, не отблагодарив его даже добрым словом. Монах воспринимал это всё со спокойной душой, благословляя каждого, кого послал ему на жизненном пути Господь.
При этом особый подход у него был и к детям – в особенности к тем, кто обитал в монастыре регулярно, проходя обучение в школе. Обычно, чтобы отвлечь малого ребёнка от страшных мыслей, он обещал подарить ему одну из тех игрушек, которые до этого вырезал из дерева, – при обязательном условии, что тот станет вести себя хорошо.
Когда ребёнок, не испытавший особых мучений при удалении или ином лечении зуба, за стойкость свою бывал удостоен обещанной награды, то, случалось и такое, что затем этот малыш расшатывал себе зуб и в следующий раз спешил специально за новой игрушкой.
В том случае, когда у ребёнка выпадал молочный зуб, – монах дожидался, когда юный школяр уснёт и, как можно тише прокравшись в домиторий в тот час, когда все дети спят, оставлял под его подушкой монетку.
Пытаясь приучать своих посетителей к соблюдению элементарных норм гигиены полости рта, Фабрис научился оценивать человека по первому взгляду, подбирая к нему свой подход и, если нужно, весьма красиво заговаривая ему зубы.
К примеру, обычный сельский невежда, скорее всего, отмахнулся бы, от лени или глупости наплевав на соблюдение всех озвученных предписаний, если Фабрис прочитал бы ему серьёзную лекцию о налёте и зубном камне. Но этот же самый человек мог стать сама серьёзность и исполнительность: всего лишь стоило напугать его до беспамятства всевозможными жуткими историями о «страшных бесах зубных», а затем, в подробностях объяснив, какими именно ритуалами их надлежит отгонять, вручить «благословенную и чудодейственную кисточку» вместе с «пузырьком освящённого эликсира».
Естественно, в тех случаях, когда и то и другое имелось в наличии в достаточном объёме. А чем выше становилась известность зубного врачевателя, – тем больше людей приезжало к нему на приём, и, стало быть, тем меньше времени оставалось на создание новых щёток (к которому он постепенно подключил своих немножечко поднаторевших помощников) и написание трактата.
Вместе с тем подобная широкая популярность, как и подозрительные разговоры о «бесах зубных» и «ритуалах по их изгнанию», вызывали известного рода интерес в среде определённых лиц, что явно не могло быть хорошим признаком. Но, тем не менее, даже и эти лица иной раз обращались к Фабрису за помощью.
Вообще среди его пациентов порой встречались весьма могущественные фигуры: не просто состоятельные люди и городская знать, но также и различные графы, епископы и, пару раз, даже августейшие особы. Естественно, в подобных случаях скромный