нашёлся ездок и для Франциска.
И этим человеком оказался Гауденций Скиталец, получивший своё имя в честь Гауденция Брешийского, а прозвище – из-за любви к странствиям, которым он посвятил много времени без какой-либо конкретной цели, кроме, как он говорил, «поиска себя». Впрочем, было у него и иное прозвище, которое старались не использовать в его присутствии: «Доктор Толстый», по аналогии с «Доктором Тонким».
Учёный муж в шапероне и чёрной мантии, носивший при себе увесистую золотую блохоловку, инкрустированную драгоценными камнями, был настолько суров и важен, настолько горд и надменен, что даже ослы смотрели на него с нескрываемым почтением, признавая в Гауденции, как минимум, равного.
И если бы только одна из дочерей человеческих, вопреки установленным законам естества, понесла бы вдруг от медведя, – появившийся на свет ребёнок имел бы в себе все характерные признаки сего почтенного мужа. Не обделённый не только умом, но и силой, он выглядел довольно устрашающе, вместе с тем отличаясь некоторой неуклюжестью и гротескностью в чертах.
Знающие люди утверждали, что Гауденций порой развлекался на радость многим зевакам тем, что гнул подковы, ломал связки прутьев, отламывал бычьи рога, а также, без каких-либо особых видимых усилий, заплетал гвозди косичками и даже потом выпрямлял их. Помимо этого о нём рассказывали и то, что он отличается поистине феноменальными познаниями и, например, способен рассказать наизусть «Илиаду» Гомера, или, услышав случайную фразу, просто и спокойно пересказать её по буквам задом наперёд.
В общем, говорили о нём довольно многое и, если верить всему, получалась весьма занимательная картина. Он знал названия всех растений, включая и те, которые никогда и нигде не росли. Умел говорить на всех языках мира, даже на тех, на которых никто, нигде и никогда не разговаривал. Разбирался во врачевании всех болезней, в том числе и тех, которыми никто, нигде и никогда не болел. Перечитал и активно цитировал все книги, даже и такие, которые никто, нигде и никогда не писал. Объездил все страны мира, не избегая и тех, которых не было, посещая города, которые никто не возводил, общаясь с народами, которые нигде не обитали.
А ещё говорили, что он способен начертить треугольный квадрат или, если очень сильно его попросить, посрамить всех математиков, разделив любое число на ноль.
Впрочем, отсеяв все сплетни, преувеличения и небылицы, и оставив лишь то, что было доподлинно известно о нём обитателям монастыря, можно было смело сказать, что это и вправду был человек очень умный, довольно сильный, не лишённый определённых достоинств, но, вместе с тем, и известных недостатков. А именно – некоторой грубости в поведении и некоторой неприятности в общении.
Знакомство Гауденция с Мавром началось с письма, в котором первый выступил с резкой критикой взглядов второго касательно учений о суппозициях и недискурсивном способе