чайку! – Кен хрипел, переходя на крик. – Когда я ворвался в комнату, она, – он ткнул пальцем в сторону Теа, – она, прикрываясь только простынею, сжалась на диване. Постель была разобрана!
– А если ты его застрелил?! – Теа закрыла лицо ладонями и зарыдала.
– Да я, похоже, только ранил его, да вот мой свидетель, – Кен повернулся к Филиппу. – Вы же тоже зашли в комнату. Хватит реветь, пошли домой! – Кен повел дрожащую от пережитых волнений Теа в сторону коттеджа, а Шерли вопросительно взглянула на Филиппа:
– Вам не кажется, что нам стоит пойти и посмотреть, не ранен ли Дик?
Филипп вздохнул:
– Темно, без фонаря трудно пробираться сквозь заросли.
Прихватив фонарик, Шерли и Филипп осторожно двинулись в обход бунгало.
– Дик, вы где? – Шерли негромко обратилась в темноту. Ответа не последовало. – Дик! Отзовитесь! – теперь уже она крикнула.
Они потоптались возле окна, освещая слабым светом густые заросли вокруг, затем стали осторожно пробираться по еле заметной тропинке в сторону беседки. Внезапно слева, из зарослей, донесся звук шагов и слабый стон, и свет фонарика выхватил из темноты Дика. Шерли ахнула и отвернулась: на мужчине была только рубашка, вся испачканная, местами порванная, на плече виднелись кровавые разводы.
– Тебе нужна помощь врача? – по-деловому спросил Филипп.
– Не думаю, – процедил сквозь зубы Дик, – Кена нет поблизости?
– Нет, он увел Теа домой, – пролепетала Шерли.
– Тогда я проберусь в свою комнату, приму душ.
– Вам нужна помощь врача, – посоветовала Шерли.
– Нет, нет, спасибо. Я же говорю, пуля слегка оцарапала мне плечо. Все в порядке, я в состоянии сам позаботиться о себе.
– Я помогу ему, – Филипп подставил Дику плечо, – обопрись.
Мужчины скрылись за дверью бунгало. Шерли, погруженная в свои мысли, неспешно пошла назад.
После случившегося Дик перестал появляться в коттедже. Он намеревался немедленно переехать в гостиницу, но вмешалась Теа, пытаясь уговорить мужа позволить гостю еще несколько дней провести на вилле. Кен кривился, кричал, размахивая руками, но правила гостеприимства взяли вверх над обидой и ревностью, и он уступил.
Следующий день прошел без осложнений, если не считать палящего солнца и перенасыщенного влагой воздуха. Все это причиняло определенный дискомфорт не привычной к таким погодным условиям европейской публике. Гости почти не покидали своих номеров, где климат оставался комфортным для обитания.
Филипп задремал после обеда, когда раздался стук в дверь соседнего номера.
– Это Кен, можно с вами переговорить? – донеся приглушенный хриплый голос. Послышался звук отпираемой двери.
– Войдите, – коротко бросил Дика.
– Полагаю, не надо объяснять причину моего появления? – проворчал Кен.
– Не надо, – голос Дика звучал устало и равнодушно.
– Не хочу