снег огромными хлопьями застилал землю, так что за несколько дней выпадала месячная норма осадков. В природе творилось какое-то невероятное волшебство. Правда город стал ещё мрачнее, но как будто бы мягче, наверное, из-за обилия снежных хлопьев, которые обволакивали собой каждую улицу, хрустели под ногами и колёсами проезжающих мимо машин. Снег не давал городу двигаться в нормальных темпах. Все – машины, люди и даже, что интересно, велосипедисты-физкультурники, – все до единого переваливались с ноги на ногу, с колеса на колесо, как пингвины, суетливо стремящиеся преодолеть тёплые хрустящие сугробы.
Сегодня Миронов добрался до работы на общественном транспорте. Было утро, и на улице ещё царила ночная темнота. МВД перевалился на последнюю ступеньку перед входом в уголовный розыск, отряхнул с плеч и колен налипший снег, опустил ворот своего зимнего пальто и окинул улицу немного потухшим взглядом. Начиная с нового года, а, в целом, с приходом зимы замедлился не только город, транспорт, люди, но и его тайное расследование. Все поиски, попытки, слежки, угрозы вымотали следователя, стали обыденностью, и что самое главное, у него складывалось полное ощущение, что его поиски обречены на провал, что он не там ищет, а от этого невидимый враг ни во что его не ставит, успокаивается и перестаёт сопротивляться.
Уже второй месяц у Миронова всё время уходило на работу, на него перекинулись дела других сотрудников, и все они были до нелепости простыми и, если можно так сказать, отупляющими. Если молодёжь, то либо наркотики, либо хулиганство, пьяный дебош, у людей постарше в топе рейтинга числились бытовуха и финансовые махинации. Казалось, что вся страна только и делает, что сидит за наркоту и долги.
Сегодня, поднявшись к себе в кабинет, Виктор Демьянович устало заварил себе кофе, сел за стол, достал несколько папок, сделал небольшой глоток горячего и бодрящего напитка и глубоко вздохнул. Он не успел приняться за работу. Когда в комнату постучали, он сидел, разложив руки на папках с видом пианиста, который вот-вот начнёт с безумием отбивать на клавишах музыку Шопена. Надо ещё сказать, что за эти полгода Миронов изрядно похудел и теперь выглядел сильно осунувшимся и уставшим. Его фигура теперь производила впечатление заострённого копья или стрелы, резкая, острая и тонкая. Всё это теперь нарочито подчёркивало присущую следователю благородную бледность и аристократическую остроту худобы.
– Войдите, – произнёс он громко и отчётливо. В этом голосе ещё слышалась строгость, воля и самоотдача, присущие следователю.
За дверью показался Максим Матвеевич. Он чувствовал в этом кабинете себя достаточно неловко, стены как будто давили со всех сторон на могучую фигуру нового начальника, поэтому он даже не стал входить, а, скорее, только заглянул.
– Вы заняты? Мне бы хотелось с вами поговорить, и кое с кем вас познакомить… – мягко, даже как-то нежно произнёс он. Между ним и МВД с того самого разговора установились довольно