него пример брать прежней безаварийной езды.
Но это удивление длилось не так уж долго. Маркел Фатеевич стал припоминать все, что могло случиться на непростом пути водителя в тот день, когда они, по его словам, они расстались у Рубцовского вокзала:
– Знаю, что должен был ехать в предгорье, везти горючее для дизель-генератора на самые дальние – предгорные колхозные выпаса общественного скота.
По его выходило, что там дороги действительно, тяжелые:
– Всякое могло произойти!
Долго еще тогда Маркел Фатеевич рассказывал о, будто бы, возобновившейся дружбе со старым, еще с довоенной поры, приятелем. При этом, разговаривая о делах дней давно минувших, еще оккупационной поры, откровенно пожалел он о такой ужасной гибели Кости Кротова в стычке с фашистами:
– Когда сам жизнь отдал, но и смог унести за собой несколько врагов!
В том числе, как и без того знала Наталья Сергеевна Лимачко от своего, ныне погибшего супруга, парень в том бою погубил и крупного фашистского чина:
– Мне тогда удалось уйти, долго партизанил, но все одно попал в плен, – кстати, вдруг вспомнил бывший хуторянин.
Затем начал припоминать и многих, незаконно репрессированных тогда, после присоединения Западной Украины, земляков. В том числе и бывшего директора МТС Кротова, и сына его Константина, доказавшего, что на самом деле всегда был и остался патриотом:
– Ведь, после ареста НКВД сумел сбежать Костя с этапа, – будучи очевидцем и чуть ли не лучшим другом героя, делился воспоминаниями Городухин. – Начал Кротов партизанить одним из первых, даже хотел тоже мнимо пойти в услужение к фашистам, чтобы незаметно воевал с ними и даже сумел совершить при этом немалый подвиг.
Да и сам Маркел Фатеевич, как выходило по его словам, не желал тогда мириться с нашествием гитлеровцев, боролся с ними как мог, но и тоже не избежал потом неправедных репрессий:
– Костя погиб и мёртвые сраму не имут, а вот и меня после освобождения из фашистского концлагеря долго терзали особисты с различными проверками.
Удручённая своим непереносимым свежим по времени горем, вдова Лимачко особо не вникала в его давние переживания, дожидаясь момента, когда можно будет получить последнее письмо мужа и уехать обратно на хутор.
Между тем, Маркел Фатеевич был неудержим в устных «мемуарах» несправедливо обиженного патриота Родины.
– Практически, милая Наталья Сергеевна, меня в органах безопасности засудили без нормального проведения следствия, пытками выбивали показания, – со своей новой стороны открылся Городухин. – После такого, сами знаете как бывало в проклятые сталинские времена, коли ты побывал в плену, то и отвечай по всей строгости закона за проявленную, якобы, измену Родине.
Только полностью выговорившись, он вспомнил, наконец-то, о конкретном поводе, заставившем его просить женщину приехать к нему в город.
Ненадолго оставив посетительницу в гостиничном холле, он успел сходить наверх, в свой номер и вернулся оттуда с объемистым фанерным