что церковь – это собранная воедино чистая община. Августин же считал, что «Единая, Святая и Кафолическая» означает вовсе не это. Кафолическая церковь – это та, которая не столько чистая, сколько стремящаяся или желающая быть чистой. В отличие от донатистов, она находилась в общении с огромным числом христианских общин во всем ве́домом мире. Кафолическая церковь – это поистине то, что Августин не боялся называть «общением императора».[608]
В 398 году полоса успехов донатистов закончилась тем, что императорские войска уничтожили режим Гильдона; теперь католики оказались в положении, когда они снова могли диктовать условия. В предшествовавшее десятилетие Августин в сотрудничестве с Аврелием, епископом Карфагена, по сути напоминавшим государственного чиновника, много сделал, чтобы подготовить этот поворот. Он попытался вернуть донатистов в лоно Католической церкви путем переговоров. При неприязненном отношении правительства и приказах приспособиться донатисты оставались непокорными, и поведение обеих сторон начало вырождаться в порочный круг насилия.[609] К 412 году Августин потерял терпение и обратил враждебное новое правительство против донатистов. Он даже подвел под репрессии богословскую почву: одному своему другу-донатисту он указал на то, что в притче Иисуса хозяин заполнял места на своем пире, повелевая: «Заставь их прийти»[610] (в Синодальном и других популярных переводах на русский язык – «убеди их прийти». В греческом тексте Лк 14:23 – «заставь». – Прим. ред.). Это означало, что долг христианского правительства – поддерживать Церковь, наказывая ересь и схизму, и та принудительная приверженность, к которой это приведет, может стать началом живой веры. Эта сторона учения Августина была очень привлекательна для христианских режимов в последующие века.
Августин и катастрофа римского мира
В то же время перед Августином встала проблема объяснить катастрофу, которую переживал римский мир. Как могло Божье провидение допустить крушение подлинно христианской Римской империи, особенно разграбление Рима полчищами варваров в 410 году? Естественно, религиозные традиционалисты склонялись к мысли, что корнем проблемы был флирт Рима с христианской церковью, но даже христиане не могли понять, как такому еретику-арианину, как гот Аларих, было позволено разграбить католический Рим. Частично христиане отвечали аргументом от истории. Протеже Августина испанец Павел Орозий написал «Историю против язычников», целью которой было кратко рассмотреть всемирную историю и показать, что в дохристианские времена бывали и худшие катастрофы и что главное значение пришествия Христа – это мир. Однако труд Орозия представляется поистине незначительным в сравнении с тем ответом, который дал в то же самое время Августин: «О Граде Божием» (De Civitate Dei). Это стало его самым монументальным трудом, к которому он приступил в 413 году и написание которого заняло 13 лет.
Августин начинает с