жену, которая нарожает тебе детишек?
– Нет, – подтвердил княжич. Он и раньше понимал, что Сона останется бездетной. Но неужели это так важно? – Дэсса, послушай. У нас есть ты и Лисса. И Касс, который скоро приведет в дом жену. На что нам мои дети? Я готов обойтись племянниками. Целой кучей замечательных дэссят, лиссят и кассят.
Княжна засмеялась – точно зазвенели тающие льдинки на горном водопаде, который был схвачен суровым зимним морозом, а под весенним солнцем отогрелся.
– Братец, – Дэсса любовно потрепала его по ушам, – к нам едет князь Вас-Лий с женой и дочками. Через три дня будут здесь. А дочки – красавицы, каких поискать. Загляденье! Одна постарше нас с тобой, но трое – ровесницы, и любая с радостью станет тебе жен… Ты что?
Княжич встал со скамьи, выпрямился во весь рост. В горле родился угрожающий рык.
– Вот увидишь, – проговорил Дэсс в гневе, – я приведу Сону в замок своей женой. Или уйду в ее дом.
Дэсса поглядела очень серьезно, черные пучки волосков над глазами изогнулись вперед, отчего сестренка показалась на несколько лет старше.
– Сона отказалась от люб-цветов. Она не станет твоей женой.
– Я добуду ей Руби, – объявил Дэсс. – От Руби не отказываются.
Дэсса в испуге вскочила, подхватила соскользнувший шелк. А ну как и впрямь брата понесет в Долину Черной Смерти, за страшным сокровищем? Если мужчина обманул Черную Смерть, он может взять себе любую женщину, будь она хоть княжеская невеста. Да только не много на свете охотников за Руби, кроваво-красным камнем поразительной красоты. Боятся СерИвы Черной Смерти. Один неверный шаг – и…
– Ты с ума сошел, – сказала Дэсса.
– Я люблю Сону.
– Мужская любовь быстротечна, – заявила княжна, умудренная опытом всего женского населения замка. – Ты забудешь Сону, едва увидишь дочерей Вас-Лия.
Оскорбленный Дэсс отшатнулся.
– Сестра! Быстрая река унесла твои мысли, а глупый язык зацепился за корягу и остался болтать почем зря. – Младший княжич, хоть и не набрался мужской мудрости, перенял от старших кой-какие обороты речи.
Дэсса возмущенно взвизгнула и побежала со двора, размахивая шелковым отрезом, словно отгоняла кусачих крыланов – гнала прочь обидные слова брата. Если правильно отгонять, слова не прилипнут к ней навсегда.
– Я не позволю! – выкрикнула она, обернувшись в дверном проеме; свет от горящего внутри белого шара окружил сиянием ее золотистую фигурку. – Не пущу тебя, слышишь?!
И не пустила. Дэсс был уверен: сестрица немало постаралась для того, чтобы князь рассердился на какую-то пустячную провинность младшего сына и распорядился три дня не выпускать его из замка. Дэсс мрачно слонялся по залам и коридорам, силой собственного гнева гасил светящие шары, а потом, когда поднимался крик, зажигал их снова. Князь приказал запереть Дэсса в темницу, куда, по легендам, сажали самых отпетых преступников. Здесь не было ни единого шара, и стояла кромешная тьма. И холод – сырой, леденящий, просачивающийся сквозь шерсть. Возмущенный наказанием