Пусть будет хер. Только чтобы к гарнизону он был высушен. Приказ ясен?
– Так точно, – хмуро бросил унтер. Собственная шутка уже не казалась ему такой уж смешной. Ибо ехать с притороченным к седлу детородным органом, открытым всем ветрам, а потом ещё и на привале возиться… совсем не смешно. Но очень быстро богатое воображение подсказало молодому парню очередную гениальную идею, и настроение поползло вверх.
На привале Грач первым делом подвалил к магу.
– Господин маг, я восхищён вашим искусством! Только благодаря ему мы смогли победить зеленожопых! Спасибо вам от всех нас, простых солдат Императора! Виват, Феникс! – к восхвалению чародея очень быстро присоединились все солдаты, включая четвёрку не участвовавших в бою. Восемь глоток сотрясли тишину леса, к вящему неудовольствию лейтенанта и к тщательно скрываемому удовольствию самого восхваляемого.
Чародей думал так: пусть солдаты, не дворяне. Но ведь верят! От чистого сердца благодарят! Как тут не размягчиться сердцу искусника? И в тот момент, когда Феникс сильней всего открылся лести, унтер подвёл, наконец, то, ради чего начал весь этот спектакль.
– Господин чародей, а не могли бы вы продемонстрировать своё искусство ещё раз? Сущая мелочь, так сказать, в последний раз применить вашу силу на уже мёртвом орке?
– Маги не могут обращаться к душам, не могут поднимать мёртвых. Это предрассудки, господа солдаты. Душ нет, а мёртвые слишком отвратительны, чтобы с их плотью имело смысл работать, – начал лекцию чародей. Он не злился на невежество простых смертных; их вера в его силу только льстила искуснику, поэтому он пустился в увещевания без обычного для него раздражения.
– Значит, души нельзя? Ну а какую-то вещественную часть можете обработать магией?
– Сувенир хотите? Почему бы и нет? – окончательно разомлел искусник.
И именно в этот момент унтер вывалил перед чародеем содержимое своего мешка.
– Подсушите, ваше магичество, а?
– Э-э-э, – Феникс неверяще смотрел на пару орочьих детородных органов. Всё его благодушие как рукой сняло. Он – ОН, посвятивший столько лет искусству, – должен тратить свою жизненную энергию на сушку орочьего хера?! Но слово уже слетело с губ, а слово дворянина – порой сильней жизни и смерти. А тут ещё и семь солдатских глоток в едином порыве ухнули: «Подсушите! А-а?». Делать нечего, пришлось чародею, скрепя сердце, выполнять обещание.
– Ну что, господа, пора прощаться? – в голосе офицера плескалась грусть. Да, он умел великолепно скрывать свои эмоции. Ну и что? Кому это умение сейчас нужно?
Солдаты обступили своего командира полукругом. Все в сёдлах, все подтянуты, готовы к бою. К бою-то они готовы, но вот расставаться с командиром, с которым столько прошли, они готовы не были. Вперёд выступил унтер Грач.
– Вереск, ты давай, не раскисай. Успехов тебе на новом месте службы! – слова казались глубоко фальшивыми. Ну не могли они передать настоящих эмоций! Не могли, и всё тут!
– Да какой там, не раскисать… Служба у меня такая, да и у вас…