карася. Рот этот был ярко очерчен на прыщавом, блестящем лице. Отрок умолял приворожить свою учительницу английского Виолетту Карловну Розенфельд.
Маг выслушал первого клиента обстоятельно и вдумчиво. Поколдовал над фотографией очкастой фурии в парике. Взял за визит десять долларов и посоветовал сходить по адресу, который он указал в записке. Это был адрес весёлого дома, чьё объявление размещалось в той же газете, что и объявление мага, только ниже по тексту. «Девушки, не обременённые чувством стыда, ждут вас в гости». Немного успокоенный страдалец ушёл, нервно зажав записку с адресом в кулаке.
Второй посетитель был сотрудник банка. Маг оживился, вспомнив статью о резком взлёте курса валют. Но предложение продать ему информацию о предстоящем взлёте не заинтересовало банковского служащего. Он только махнул рукой – мол, и так всё ясно. Его беспокоило явно другое. Человек глубоко боязливый, но вороватый, он умолял снять с него проклятье на страсть к чужому.
– На воровство? – прямо поинтересовался немного расстроенный Давид.
Посетитель покраснел детским румянцем, закатил глазки, сложил ручки лодочкой между колен и медленно кивнул головкой.
– Да…
– Ну, господин, это к вашей матушке. Здорова ещё старушка?
– Здорова… Что ей сделается. Сидит.
– В каком смысле? – заинтригованно спросил прорицатель.
– Сидит за воровство колхозного имущества…
– О, значит, я в точку. Это у вас наследственное… Да, случай тяжёлый. Меньше чем за полтораста долларов и не возьмусь… Да и то, – Давид мельком глянул на посетителя из-под руки, подпиравшей лоб, оценивая его реакцию, – с условием полной конфиденциальности. Знаете ли, дела уголовного порядка… и всё прочее…
– Да это пожалуйста… А то мой сосед… Он ко мне по ночам приходит… Наручники показывает… И всё намекает… Ну, вы понимаете…
– Ну, статья о мужеложстве осталась в проклятом советском прошлом… Хотя я этого увлечения не понимаю. Так много дам… – съязвил предсказатель.
– Да нет… – слегка улыбнулся клиент. – Он ко мне во сне приходит. С наручниками. Он в милиции работает. Грозит, что посадит.
– Ах, в этом плане! Ну, тогда начнём. Кайтесь.
– Что? – испуганно каркнул гость.
– Кайтесь, как на исповеди: что берёте? Как часто? Ну, и тому подобное…
– Беру… – Работник банка мялся, дёргал себя за пуговицы на куцем пиджаке, пускал слюни и наконец выпалил:
– Беру всё… если никто не видит, – и обмяк с облегчением.
– Воровать, конечно, грех. Но я не служитель культа, индульгенцией не торгую. Десятину не требую. Это прерогатива священного синода со своими подчинёнными попами. Я беру честно, за науку… – лекарь душ задумался, подыскивая подходящее слово: – …за науку… побеждать. Победа над собой самая сложная, поверьте моему опыту. Значит так… – Маг побарабанил пальцами по столу, за которым сидел,