воздвиг гонения на Патриарха. Так в опаснейший момент, когда невежды-«ревнители» поднимали шум вокруг исправления богослужебных книг, Русская Церковь оказалась лишенной Предстоятеля.
Патриарх Никон сочетал в себе мужество, мудрость и милосердие. Во время новгородского мятежа, избитый до полусмерти бунтовщиками, он нашел в себе силы подняться и вновь выйти к ним навстречу с крестным ходом, святительским словом усмирил народ, а потом со слезами бил челом царю о прощении виновных. (В подобных же обстоятельствах его антагонист, протопоп Аввакум, бежал от своей паствы и жаловался на нее царю.) Очевидно, Патриарх Никон сумел бы объяснить ревнителям старого обряда, кричавшим: «Умрем за единую букву аз», что эта «буква аз» – просто ошибка безграмотного переписчика, что они ратуют против истинно старого, древнейшего благочестия. И не насилием, а кротостью боролся бы с начинающимся расколом Первосвятитель. Но Патриарх Никон уже был в ссылке. А царь Алексий стал сражаться с раскольниками цезарепапистским способом: пытками и казнями. Фанатики получили своих страстотерпцев – и этой славой увлекли за собою массы малопросвещенных людей.
Цезарепапистский грех царя вызвал грех народа, значительная часть которого отказалась повиноваться своим поставленным от Бога пастырям и ушла в раскол. За этим умножившимся грехом последовала кара Господня: на российский престол взошел «предтеча антихриста», «первый большевик».
Официозные историки – как имперские, так и большевистские – величают Петра I Великим. Да, это был великий палач Русской Церкви и русского народа.
Долог список преступлений величайшего русского цезарепаписта Петра I (правил 1682–1725), и за каждое из них он по церковным канонам подлежит анафеме:
– Гонения на Православие. Одним ударом своего плотничьего топора царь Петр обезглавил Мать-Церковь, лишив ее Патриаршества. Это попрание священных канонов, гласящих: «Епископам каждой области подобает знать первого из них». Царь собирался поработить Церковь, подчинив ее «министерству идеологии» – коллегии протестантского образца, причем сам монарх объявлялся крайним (верховным) судьей Церкви. По слову святителя Филарета Московского, спасло лишь то, что эту коллегию «Провидение Божие и церковный дух обратили в Святейший Синод». Но в Синод был введен царский надзиратель, обер-прокурор, часто игравший такую же роль, как большевистские уполномоченные Совета по делам религий. Члены Синода не выбирались Церковью, а назначались царской властью. Одновременно с ударом по возглавлению Церкви был нанесен удар по благочестивым обрядам и обычаям народа. Запрещены крестные ходы и часовни. Священникам запрещено посещать дома своих прихожан. Верующим запрещено хранить в своих жилищах артос и богоявленскую воду. Напрасно пытаются представить Петра I человеком церковным на том основании, что он иногда красивым басом пел на клиросе. Петр был далеко не глупец, он прекрасно понимал, что делает. Царь совершенно сознательно стремился