еще не знала история Руси. Эта победа спасла Отечество и Церковь от гибели, ниспровергла мощь Мамаевых полчищ и, казалось, навсегда избавила Русскую землю от ордынского гнета. Благодарный, ликующий народ присвоил любимому князю-победителю Димитрию имя Донского – в память того, как храбро перешел он Дон, устремляясь на брань.
Святая Церковь воспевает благоверному князю Димитрию Донскому: «Мамаеву низложил еси гордыню». Да, злобную гордыню ордынского самозванца-темника, хотевшего погубить русский народ и русское Православие, благоверный Димитрий втоптал во прах. Но ослепительное сияние Куликовской победы явилось великим искушением для благоверного князя Московского. Груз такой славы и чести трудно вынести земному человеку без падения в гордостные помыслы, в самопревозношение.
Видится, что ослепленный славою великий князь начал забывать, что не своим достоинствам, а единому Господу обязан торжеством над врагом. Разгромив главные военные силы ордынцев, собранные в Мамаевом полчище, благоверный Димитрий Донской решил, что с Ордой покончено, и возомнил себя самодержавным, уже ни от кого не зависимым государем. Это поспешное, продиктованное тщеславием мнение было ошибкой и грехом, за который правосудный Господь не умедлил наказать Своего избранника.
Да, история отсчитывала последние годы могущества Золотой Орды. Средоточие основанной Чингисханом империи перемещалось в Среднюю Азию, где утверждал свою столицу гениальный эмир Тимур, и отдаленная сравнительно бедная Русь выпадала из круга имперских интересов. Но Золотой Орде предстояла еще последняя вспышка былой силы, когда на смену самозванцу Мамаю явился самодержавный хан-чингизид.
Недобитые остатки Мамаевых полчищ в Орде встретил отряд чингизида Тохтамыша и довершил их разгром. Тохтамыш стал ханом, Орда обрела законного государя. Мамай бежал в Крым, и там его зарезали бывшие союзники – генуэзцы. Одним из первых дел хана Тохтамыша было отправление посольства к благоверному Димитрию: хан поздравлял русского «младшего брата» с победой над общим врагом и сообщал, что Мамай разбит окончательно.
Великий князь Московский принял ордынских послов сдержанно, одарил небогато. Ни о какой дани не было и речи. Второе посольство Тохтамыша просто не пустили на Русь. Благоверный Димитрий Донской не желал слышать ни об ордынских делах, ни о самой Орде, считая независимость своего государства делом свершившимся.
На такой резкий разрыв с Ордой благоверный Димитрий решился своевольно – не так, как прежде, когда на важные государственные шаги он брал благословение Церкви, советовался с приближенными боярами и союзными князьями. Этот преждевременный порыв великого князя к самодержавству не сопровождался даже здравым размышлением. Благоверный Димитрий не видел, насколько истощены военные силы Руси битвой с Мамаевым полчищем. Московский князь не знал, что произошло в Орде, и не понимал, что ему придется иметь дело уже не с самозванцем