окуляры, вопит:
«Папец, никому не нужна вонь вашей Рашки.
Уменьши громкость, мешаешь заснуть!»
Новичок перемен
«Страна – помойка. И не отмыть…»
Страна – помойка. И не отмыть,
вдоль по Европе свиная прыть,
кровь, удушенье, с ментами торг,
юдофобийский в душе восторг.
Вернется в Рашку – и в стаю, в хор,
не в одиночку – толпою горд,
наметит жертву плебей в чаду,
все можно в этом сплошном аду.
«Стихи – озноб властократии…»
Стихи – озноб властократии.
Дыбом власа.
Того зачернили,
по тому – полоса.
Зигзаги и зиги —
высокой трибуны крен,
в карманах хихикают фиги.
Новичок перемен.
«Надвигаются смутные нравы…»
Надвигаются смутные нравы,
возвращаются смутные годы,
нет гарантии от отравы,
и осознанности от «свободы».
«Жижа портит новичок», …»
«Жижа портит новичок», —
засветились – и молчок.
Один – папа, другой – мама,
один курит, другой – дама.
могут и струной – удавкой,
могут в подворотне – шавкой,
могут в перед, могут в зад,
превращая Землю в ад.
«Европа дюже их боица…»
Европа дюже их боица,
стал быть и нам не устыдиться.
Стыдоба – это враг судьбы,
смиримся, вечные рабы.
Лишь психи головы на плаху
кладут, а мы горшками – страху
наложим – и не подведут,
горшки не боги лепят тут.
«Персона нон грата…»
Персона нон грата
сама виновата,
причем виновата
во всем
И в том непременно,
что так откровенно,
себя виноватит при том.
«Врачи народа врагов не лечат…»
Врачи народа врагов не лечат.
Врачи народа врагов калечат.
Не уповай на пропись яда,
заглушит боль – рецепт снаряда.
«Три таракана ползли на Европу…»
Три таракана ползли на Европу,
взяли в Париже по эскалопу,
в Пизе отведали чудо тартилью
В Лондоне крабов и снеков с ванилью.
Где проползали – там мор начинался,
но ни один таракан не сознался.
«Чем ближе к Москве…»
Чем ближе к Москве,
тем плотнее казарма и гуще,
а может быть это
для аэро лучше?
Пусть все тараканы
залезут в стаканы,
и мы им покажем
красивые страны.
«Нечитаемо, убиваемо…»
Нечитаемо, убиваемо,
и прокисло,
в