было, а были доктора со станции скорой помощи. Я их по зелёным костюмам узнала. Положили мою подружку на носилки и увезли. Вот и всё. Я звонила в больницу. Справлялась о её здоровье. Мне любезно ответили, что Лёка была плоха, но теперь поправляется. Вы отнесите ей яблочек нового урожая. Она очень их любит. И привет от меня.
– Анна Герасимовна, вы не знаете, где Леокадия Львовна держала паспорт и другие документы?
– В комоде, в верхнем ящичке. Там всё. И бумаги на жилплощадь, с квитанциями об оплате за последний год, и дачный кадастр, и банковская карточка, с которой она деньги на повседневные нужды снимала. Ещё ларчик с фамильными вещицами. Две пары серёжек золотых, одни с бриллиантиками, вторые, с рубинчиками. Потом камея из слоновой кости с финифтью, браслет из малахита. И плоское золотое колечко с изумрудиком. Очень миленькое. Ей супруг, когда ещё в женихах ходил, его подарил. Она им особенно дорожила.
Старушка перечисляла обстоятельно, стараясь ничего не упустить. – Да вы сами можете посмотреть. У неё ни от комода, ни от ларчика ключей не водилось. Воров у нас нет.
Вера выдвинула верхний ящик комода, но он оказался пуст. И опять нехорошие мысли зароились в её мозгу. Но она их гнала от себя. Решила, выздоровеет матушка Дениса, пусть сама разбирается. В конце концов, она могла перепрятать все ценные бумаги от воров. Сунуть в морозилку, в стиральную машину или зашить в диванную подушку. Как только не изощряются люди, чтобы обезопасить своё добро. Особенно те, что сидят дома и ничем не заняты.
В реанимацию Веру пустили всего на пять минут. Она накинула на плечи белый халат и вошла, с двумя пакетами. В одном были вещи больной, её бельё, в другом – фрукты. Леокадия Львовна лежала на приподнятой кровати, опутанная проводами. Рядом с ней находился аппарат, который показывал работу её сердца. Веру поразили изменения, происшедшие в облике свекрови. Лицо её стало не просто бледным – пепельным. Щёки запали. Глаза были закрыты.
– Леокадия Львовна! – окликнула её Вера. Больная разомкнула веки и уставилась на неё безумными глазами. Она сначала не поняла, кто к ней пришёл, а когда узнала невестку, в её взгляде вспыхнула такая ненависть, что Вера содрогнулась. Она приготовила, что будет говорить, вернее, врать матери про её сына, но не смогла произнести ни слова. Но Леокадия Львовна и так всё знала или чувствовала своим материнским сердцем. Знала, что сына больше нет, и винила в этом его жену.
– Де…нис, – с усилием прошевелила губами Леокадия Львовна. Вера нагнулась, думая, что свекровь хочет сказать ей что-то важное, но та собрала последние силы и плюнула ей в лицо горькой коричневой слюной. И отошла в мир иной.
Похоронами занимались её родственники. Вера тоже была на кладбище. Все спрашивали её, почему нет Дениса? Она отвечала, что не смогла ему дозвониться. Денис находится за границей, у него отпуск. Между роднёй вполголоса велись разговоры о наследстве. Говорили, что у Леокадии с сыном был общий счёт в банке, и прилично денег. Небольшую сумму она обещала соседке, Анне Герасимовне. Старушка очень надеялась