Я гибну. Никаких сил не осталось. Даже не предполагал, что могу так раскиснуть. Плакать хочу.
– Что я могу сделать для тебя, Юрочка? – она с готовностью положила свои ладони ему на руку.
– Ты права, мне нужна женщина. И ты повстречалась мне сегодня не случайно, я это сейчас ясно понял. В тебе таится живительная сила какая-то. Не отказывай мне, пожалуйста.
Она отняла руки.
– Да ты что? Ты шутишь? Как я могу? Я ведь едва из загса вышла. Да и вообще… Странно это, Юрик…
– Ты же улыбалась мне, когда подошла. Ты только что говорила о вере в жизнь, чёрт возьми. Ты только что сама говорила о женщине. И ты… отказазываешь мне?
Он цепко схватил её за локоть и потащил за собой. Таня упиралась, но всё же двигалась за ним мелкими шажками. Понизив голос до возмущённого шёпота, чтобы не привлекать постороннего внимания, она продолжала отказываться во всевозможных выражениях, но передвигала ноги следом за Юрием, скользя то и дело каблуками по гранитному полу метро. И вдруг она крикнула громко:
– Хватит! Ладно, – и тут же едва слышно продолжила, – ладно, я пойду с тобой. Но ты должен понять, что это из… Не подумай, что я… Я ведь вообще до Олега, то есть до свадьбы, то есть… Одним словом… Я тебе просто товарищ, друг, хоть и женщина… Ты понимаешь меня?
А через пятнадцать минут она уже лежала на спине поперёк широкой кровати посреди мрачной комнаты, придавленная его голыми животом и бёдрами и вбиваемая сильными движениями в мятую перину. Горячие капли пота падали ей на щёки с его склонённого лица. Между расставленных ног безумствовал скользкий бес, выворачивая её наизнанку.
– Что я делаю? Что я делаю? – повторяла она. – Как я могу? Как я могу?
Первая атака прошла быстро, и Юра, не теряя бдительности, несмотря на своё разбитое состояние, вырвался из женских недр за пару секунд до того, как из него хлынула белая лава. Он опустил голову и впился зубами Тане в шею, не больно, но сильно. Наверное, так кусают влюблённые вампиры, промелькнуло у неё в голове. Она шевельнулась под ним и почувствовала, как по её животу перекатился его тяжёлый орган, не потерявший своей упругости.
– Ты как? – проговорила она, не зная, что ещё спросить.
– А ты? – отозвался Юра и рукой подвёл себя к краю её бездны.
– Сколько времени? – спросила она, сама не понимая смысла заданного вопроса; ей просто хотелось спросить, спросить о чём угодно.
– Времени? Уже тысячи лет позади…
Он провёл тыльной стороной ладони у неё между ног, и опять вошёл в неё.
Повинуясь властным движениям его рук, она перевернулась на живот и увидела перед собой большое зеркало в массивной деревянной раме. В пыльном старинном стекле мутно отражалось измученное наслаждением лицо, её блестящие чёрные глаза, раскрывшийся рот. Обрушившийся на пол ночной светильник испуганно подмигивал единственной неразбившейся из трёх ламп и бесцеремонно выхватывал из темноты голые плечи, вытянутые руки,