даже не глядя в них. Мне довелось слышать, как она говорила одной из своих подруг: «Если кому-то хочется волноваться о счетах, так никто и не запрещает!» Ну, раз она так на это смотрит, так я, естественно, кое-что постоянно вписываю в них и для нас. Не слишком много, я ж не воровка, но хорошее угощение раз в месяц мы за все, что мы от нее терпим, вполне заслуживаем.
Когда трапеза подходила к завершению и затихали пикантные разговоры, из столовой раздался звонок. Горничная вскочила и, захватив поднос с кексами и прочей выпечкой, покинула нас.
Мои собеседники принялись расспрашивать меня о леди Хардкасл – о том, как мы устроились на новом месте, откуда мы приехали и чем занимались раньше. Я отвечала им как можно правдивее, но, конечно, далеко не обо всем рассказывала. Тем не менее я дала им понять, что мы с моей хозяйкой намерены разобраться, кто же все-таки убил Фрэнка Пикеринга.
– Да, – кивнул мистер Лэнгдон, – бедняга мистер Пикеринг. А вы знаете, он же работал на Седдонов. Прекрасный молодой человек. Если бы меня спросили, то я бы сказал, что он был куда больше джентльменом, чем его хозяева.
– Вы встречались с ними? – поинтересовалась я.
– Да, пару раз уж точно. Обычно я сопровождаю мистера Седдона в его поездках в качестве камердинера, и мистер Пикеринг иногда бывал там или где-нибудь поблизости. А однажды он заходил к нам сюда, в дом.
– В дом? Это немного необычно, разве не так?
– Конечно. Кстати, это случилось совсем недавно.
– Не предполагаете, зачем он приходил?
– Боюсь, что нет. В тех домах, где мне приходилось работать, не так-то просто что-то случайно услышать. Сами понимаете, толстые стены, плотные двери. Впрочем, когда он пришел, явно был в дурном настроении, а вышел вообще вне себя и даже хлопнул дверью. Так что, полагаю, это была не очень радостная встреча.
Только я собиралась расспросить дворецкого о деталях, как из столовой вновь раздался звонок.
Мистер Лэнгдон встал из-за стола.
– Полагаю, это по мою душу, – сказал он. – Пожалуйста, если получится, оставьте мне кусочек бисквита. Я страсть как неравнодушен к бисквитам со взбитыми сливками.
Он направился в столовую, а наш разговор снова вернулся к более легкомысленным темам вроде проделок молодых слуг.
Когда Лэнгдон вернулся, мы еще смеялись над последней историей, которую в лицах и комичными голосами только что рассказала кухарка Дорис. Дворецкий подошел ко мне, склонился и тихонько шепнул на ухо: «На самом деле, дорогая, это вызывали вас. Леди Хардкасл желает, чтобы вы принесли ей пилюли».
– Конечно, спасибо. – Я встала со стула. – Прошу всех меня извинить – долг зовет.
Я разыскала свою сумочку и тщательно в ней порылась. Леди Хардкасл не захватила с собой никаких «пилюль», но было совершенно ясно, что по каким-то причинам я понадобилась ей в столовой. Поэтому, достав коробку аспирина, я взяла оттуда две таблетки и направилась к двери, в которую, как я заметила, выходил Лэнгдон.
– Сначала