с густыми темными волосами и аккуратной темно-русой бородкой. Он встретил Лауру и Холдейна в приемном отделении и повел их в палату девочки.
Шли они по пустынным коридорам, лишь изредка им попадались скользящие, словно призраки, медицинские сестры. В десять минут пятого утра в больнице царила тишина.
На ходу доктор Пантагельо тихим голосом, почти шепотом, вводил их в курс дела:
– У девочки нет ни переломов, ни порезов, ни ссадин. Только один синяк, на правой руке. Прямо над веной. Судя по характеру синяка, я бы сказал, что он – результат неумелого введения иглы для внутривенного вливания.
– В каком она состоянии? – спросил Холдейн.
– Я бы сказал, что она в трансе. Никаких признаков травмы головы нет, хотя с того самого момента, как ее привезли в больницу, она не может или не хочет говорить.
Подстраиваясь под ровный тон врача, но не в силах полностью изгнать озабоченность из голоса, Лаура спросила:
– Как насчет… изнасилования?
– Я не смог найти ни одного признака надругательства над девочкой.
Они обогнули угол и остановились перед закрытой дверью в палату 256.
– Она там. – Доктор Пантагельо сунул руки в карманы белого халата.
Лаура все еще обдумывала ответ врача на ее вопрос об изнасиловании.
– Вы не нашли признаков надругательства над девочкой, но это не означает, что ее не могли изнасиловать.
– Никаких следов спермы в вагинальном тракте. Ни синяков, ни кровотечения на половых губах или стенках влагалища.
– Так и должно быть, если она не один год была жертвой растлителей малолетних.
– Разумеется. Но ее девственная плева не тронута.
– Значит, ее не насиловали, – подвел черту Холдейн.
У Лауры вновь сжалось сердце, когда она увидела печаль и жалость в добрых карих глазах врача.
И в голосе, когда он заговорил, звучала печаль:
– С ней не совершался нормальный половой акт, в этом можно не сомневаться. Но… разумеется, я не могу этого утверждать. – Он откашлялся.
Лаура видела, что этот разговор дается молодому доктору ничуть не легче, чем ей. Она хотела, чтобы он замолчал, но понимала, что должна услышать все, должна знать все, а его обязанность – рассказать обо всем.
Прокашлявшись, он продолжил с того места, где остановился:
– Я не могу полностью исключить оральный секс.
Горестный бессловесный вскрик сорвался с губ Лауры.
Холдейн взял ее за руку, и она привалилась к нему.
– Спокойно. Спокойно. Пока мы даже не знаем, что это Мелани.
– Она, – мрачно ответила Лаура. – Я уверена, что она.
Лаура хотела увидеть дочь, ей не терпелось встретиться с ней после стольких лет разлуки. Но она боялась открыть дверь и войти в палату. За порогом ее ждало будущее, и она страшилась того, что в этом будущем ее ждет только душевная боль и отчаяние.
Медсестра прошла мимо, не взглянув на них, намеренно избегая их взглядов, не желая соприкасаться с еще одной трагедией.
– Мне очень жаль. – Пантагельо вытащил руки из карманов халата.