спрашивается, орал? Он криво усмехнулся, и опять, как и утром дома, не чувствуя вкуса вина, залпом допил из чары то, что осталось. Губы занемели, и воевода едва сумел улыбнуться в ответ на улыбку князя. Кравчий смотрел на Волчьего Хвоста с оттенком откровенного страха в глазах.
А все остальные уже смеялись. Хохотал и князь Владимир Святославич, смеялся и сам воевода Волчий Хвост.
– Прости, княже, – выговорил, наконец, отсмеявшись, воевода. – Наболело.
– Бывает, – коротко ответил великий князь. – Эвон стол у нас на славу, так ты, воевода, садись-ка ко мне поближе. После о делах поговорим.
4
И тут случилось неожиданное.
Все до того засмотрелись на поединок Блуда и Варяжко, что совсем забыли про мальчишку Люта. А он вдруг подрубил ногой под колено стоявшего рядом воя, развернулся и второму – пальцами в глаза! И сделал всё быстрее, чем кто-то на дворе успел бы сказать: «Ого!». Вырвал у упавшего воя меч из ножен, прыгнул к пасущимся коням, те шарахнулись посторонь, но мальчишка успел поймать чембур и птицей – соколом! – взлетел в седло. Ударил пятками коню в бока, торжествующе проорал что-то неразборчивое и галопом вылетел в ворота.
Все онемели. Оторопели.
Свенельд хохотал от души, мало не катаясь по земле стойно тому же мальчишке. Вой, скорчившись и держась за глаза, стонал и валялся на земле – Лют изрядно-таки его поломал. Варяжко хмуро его рассматривал, и взгляд гридня не предвещал ничего хорошего.
– Лихо, лихо, – прохохотавшись наконец, выдавил Свенельд, утирая слёзы. – Ай да Лют, ай да Соколёнок.
Варяжко, в отличие Свенельда, никакого восторга не испытывал.
– Ай да вои, – процедил он, всё ещё разглядывая обоих. – И как только нас ныне здешние петухи ногами не затоптали? Здоровый облом мальчишку прозевал! Ещё полсотни лбов стояли, рот раззявя, пока тот мальчишка коня у них из-под носа увёл. Хороши вои!
Смех быстро умолк – в сборной ватаге власть Варяжко была не менее Свенельдовой.
– Догнать, господине? – нерешительно спросил кто-то.
– Догонишь ты его теперь, как же, – насмешливо уронил Свенельд. – Не ближе, чем возле Киева самого и догонишь.
Все на мгновение замолкли, бросив взгляд на полуденный восход. Там, на Киевских горах, над полупрозрачной дымкой тумана высились валы и рубленые клети стен и веж. Город Киев, сердце Руси. И впрямь рядом. Мальчишка Лют уже хороший разгон взял, даже и скачи ныне за ним, догонишь только у Лядских ворот.
– Да и незачем, – продолжа Свенельд. – Чего он про нас расскажет? Что Будятино сожгли? Так нам и надо было, чтоб Владимир про то узнал.
Варяжко кивнул.
– Собирайтесь. И немедля. Это, – он сплюнул на труп Блуда, – повесьте на дереве. За ноги.
Вои вновь забегали, торопясь увязать в тюки и взгромоздить на телегу небогатую добычу.
Поломанный Лютом вой, наконец, очнулся. Ощутил пустоту в ножнах.
– А как же