страсть: одним – ненависть, другим – страх. Клинки со свистом пластали воздух, рубя и выписывая длинные кривые, сталкиваясь, высекали искры.
Свенельд ясно видел, что Варяжко не хватает второго меча. Хмыкнув, воевода пожал плечами: мог бы и с двумя мечами выйти – невелико бесчестье в бою с изменником немного сплутовать. Хоть Варяжко и иначе думает.
А Блуд сейчас был весь в желании этот бой выиграть во что бы то ни стало. И он всё целил Варяжко в правую ключицу или по плечу. Рубани – и гридень неволей меч выронит. А он не промах, этот тиун, бывший воевода, пестун Ярополч.
Но на этом он и лопухнётся, – понял вдруг Свенельд, заметив, как хищно и довольно вспыхнули глаза Варяжко. Гридень тоже заметил и выделил тиунов способ биться. Варяжко вдруг полностью открылся, отведя меч чуть вниз и влево. Это получилось так легко, что опешил даже Свенельд, ждавший чего-то подобного. А Блуд торжествующе оскалился, его меч взвился вверх и ринулся, целясь гридню в плечо. Но Варяжко сместился на полшага вправо и перекинул меч в левую руку. Блуд промахнулся, его клинок птицей взвизгнул у лица Варяжко, который повернулся к тиуну боком, и, слегка царапнув плечо гридня, угряз в землю. Варяжко крутанулся Блуду навстречь, клинок гриднева меча располосовал грудь тиуна. Тот на мгновение замер, словно не веря, а потом его пальцы разжались, он уронил меч и упал.
Варяжко несколько мгновений разглядывал тело тиуна со странным выражением лица, потом поднял голову и глянул на Свенельда. И у воеводы мороз продрал по коже от его нечеловечески холодного и спокойного взгляда.
3
За утренним столом не было только Некраса. Волчий Хвост нахмурился – сын, небось, опять прошатался до первых, а то и третьих петухов на беседах да игрищах.
Боярин повёл бровью. Тиун, заметив это, быстро подошёл, и Военег Горяич спросил:
– Некрас?
– Дома, господине.
– Спит? – и, не дожидаясь ответа, хмуро спросил. – Когда пришёл?
Тиун помялся было, – неудобно было выдавать молодого хозяина, но заметив недовольный взгляд воеводы, ответил честно:
– С первыми петухами.
Военег хотел было приказать поднять сына, но невольно улыбнулся, вспомнив себя в его годы, и решил – пусть спит.
Покончив с первой вытью, все разбежались по усадьбе кто куда: дочь – в сад, жена – в изложню. А сам Волчий Хвост так и остался в горнице, тупо уставясь в окно. Слышал, как под окном в саду дочь возится с невесть откуда взявшимся приблудным щенком. Впрочем, воевода немедленно вспомнил, что это вовсе не щенок, а волчонок, и он не невесть откуда взялся, а его подарил сестре Некрас, выкупив у охотников.
Кувшин опустел уже почти наполовину, когда воевода услышал за спиной осторожные шаги. Так мог идти только тиун Путята, Некрас или какой-нибудь наёмник, посланный по его, Волчьего Хвоста, голову. Делать резкие движения не было ни желания, ни смысла. Волчий Хвост лениво приподнялся