медленно произнес Роб. На лице его было выражение детской обиды. – Зря вы так. Не х-хотите по-хорошему, стало быть, будет по-плохому.
До боли стиснутая в объятиях санитара, Анна чувствовала влажное, горячее дыхание верзилы. Набрав столько воздуху, сколько позволили сдавившие ее тиски, она впилась взглядом в маленькие, до странности знакомые глаза санитара и быстро проговорила:
– Послушайте, Роб Ирвинг, меня укачало во время полета. Думаю, не стоит из-за этого меня связывать, просто мне надо время, чтобы прийти в себя.
Мысленно она дважды его прокляла и обозвала ничтожеством и мерзким чудовищем. Санитар смотрел не мигая, и Анна усомнилась в том, слышал ли он ее. Наконец его губы вспучились, и он выдавил:
– Стало быть, п-порядок, да? Будьте п-паинькой, м-мисс, и я вас не свяжу.
Он снова потащил ее за собой. Они миновали арку, вошли в распахнувшиеся решетчатые ворота, и те захлопнулись. Территория Приюта облаков показалась Анне огромной – так долго пришлось идти. Но запомнилась только аллея, обсаженная невысокими тисами, постриженными под бонсаи, и охранник с коротким карабином в руках и лестница из серого камня. Потом они оказались на центральной аллее лечебницы, поднимавшейся вверх по склону. В зарослях деревьев проглядывали крыши соломенного цвета, где-то неподалеку монотонно журчал ручей, и всюду порхали бабочки – яркие, как ожившие орхидеи.
Она давно не видела столько бабочек. Разве что в детстве – на тех самых бледно-розовых цветах шиповника. Внезапно Анне почудился голос матери: «Кто-то скажет, что дети умерли, но это не так, слышишь…» Анна попыталась оборвать воспоминание, но лицо Глории Кид проступало все отчетливей. Проклятый препарат действовал исправно, слой за слоем обнажая глубины памяти.
«Маленькая девочка по имени Лиска знала, что они превратились в бабочек – таких же прекрасных, как детские души…» – нашептывал голос Глории.
Эта забытая сказка, множество раз перечитанная и пересказанная, принесла пятилетней Анне столько неприятностей, что и вспоминать не хотелось, но как назло память принялась подсовывать картины давнего прошлого одну за другой.
– Вам у нас п-понравится, – вернул ее к реальности санитар.
«Понравится принудительное лечение? Он издевается?» – Анна дернула рукой в попытке высвободиться, но Роб сильнее сдавил ей локоть. Вскрикнув от боли, она принялась вырываться, и в эту секунду он ее отпустил. Падение вышло неуклюжим, Анна стукнулась головой о камень.
Санитар стоял над ней, широко расставив ноги. Он походил на огромного умственно отсталого ребенка, с любопытством наблюдающего за агонией раздавленного жука.
«Да он же просто идиот!» – осенило Анну.
– Ну как, м-мисс, – спросил Роб, наклоняясь, – д-довольны? А я уж д-думал, без п-происшествий обойдемся. А мы п-почти п-п… пришли.
Санитар взял ее за плечи и одним движением поставил на ноги.
– За теми д-деревьями ваша