Да и есть уже хотелось очень. На завтрак он съел лишь салат из свежих овощей да выпил две кружки черного кофе. Обед пропустил, а на ужине у Смолева перекусить постеснялся, хоть и пахло в гостиной так, что живот сводило от голода. Но под взглядами Манна и Смолева ему и кусок в горло не полез бы.
Оплошал, он и сам это понимал. Сам виноват. Поторопился. Как и тогда, в деле с убитым нотариусом. Снова вышло недоразумение! Особенно с этими чертовыми пробками! Обыскали весь номер, – нет пробок, как сквозь землю провалились!
Антонидис тягостно вздохнул и в очередной раз дал себе зарок – не спешить с выводами. Теперь-то он уж это дело разберет по частям, по винтику, по гаечке…
Опрос свидетелей длился уже более двух часов.
Сначала начальник уголовной полиции допросил работников виллы, здесь много времени не потребовалось. Впрочем, и толку было тоже немного. В номер, кроме горничной Артеми накануне, никто не входил, вина – дополнительных две бутылки – не приносил. На ресепшн юрист с жалобами или просьбами не обращался, после ужина заперся у себя в номере. Больше из персонала его никто не видел до следующего дня, до того самого момента, когда Катерина обнаружила труп. Работников виллы Антонидис отпустил, так ничего и не прояснив для себя.
После них по одиночке стали подходить русские туристы. Вот с ними-то у старшего инспектора допрос и забуксовал окончательно. Ничего, что могло бы пролить хоть маломальский свет на причины смерти жильца из второго номера, он пока так и не обнаружил, но зато услышал много нелестного в собственный адрес.
Не клеился у старшего инспектора разговор с сотрудниками «Зодиака».
Антонидис не мог их понять, подобная черствость ему была в новинку. Вели они себя так, будто ничего не случилось. Ну, или, как минимум, случившееся на вилле их не касалось совершенно. Все, что старший инспектор сумел пока выяснить, так это тот удивительный факт, что к убитому никто не питал ни явной вражды, ни приязни. Равнодушие – скорее так можно было охарактеризовать общий эмоциональный вектор. Юрист отработал в «Зодиаке» три года, его ценили за профессиональные качества, но и только. Близких друзей среди приехавших на виллу у погибшего не оказалось.
Пришедший первым на разговор Руслан Василенко – коммерческий директор «Зодиака» – в ответ на новость, которую сообщила Софья, расстроенно покивал, но на этом его сочувствие к погибшему юристу и закончилось. Василенко говорил торопливо и односложно, в основном отвечая на вопросы «да, нет, не помню». Было видно, что он очень спешит по своим делам. Разговор с ним занял всего десять минут, после чего, извинившись, он торопливо ушел.
Петр Истомин, которого с ужина под руку привела жена, был в состоянии тяжелого подпития, смотрел на полицейского жестким и угрюмым взглядом исподлобья и совершенно ничего не понимал из того, что ему говорили. Если и открывал рот, то смачно произносил что-то настолько витиевато-многоэтажное,