уже привыкли к неясному свету, и Йоле рассмотрела, что кроме неё в палате никого нет и очень тихо. Значит ночь. Она осторожно встала, держась обеими руками за край кровати, и обнаружила, что одежды нет вообще. Хреново. Оторвала от себя датчики и аппараты начали истошно пищать и мигать, как новогодние ёлки. Вытащила катетеры из вен, зонд, закуталась в простыню. Добралась до двери. На вешалке висел белый халат. Надевать его, не было времени, просто как смогла, накинула на плечи и босиком, держась за стену, выбралась в коридор. Стены качались и то расходились в разные стороны, то сбегались, оставляя узкую щель, пол колебался, как гладь моря в штиль. Рядом оказалась другая дверь, и Йоле не раздумывая, ввалилась туда. Наткнулась на какие-то палки, чуть не упала. Но искать выключатель и тем более включать свет, было бессмысленно и небезопасно. Решила постоять так, пока те, кто прибежит на писк аппаратов, не уйдут дальше. В коридоре поднялся шум. Люди бегали и переговаривались, но в подсобку пока не додумались заглянуть. Стоять, прислонившись к стене, получалось неплохо, но как только она задумалась о том, что будет делать дальше, ноги затряслись, отказываясь подчиняться. Йоле твёрдо решила, что не останется здесь. Почему? Потому что так надо, потому что ничего хорошего и тем более чуда не будет. Потому что её всё равно убьют, а облегчать работу убийцам она не будет, тем более что могут пострадать случайные невинные люди, незнакомые или знакомые коллеги, пытающиеся её спасти. Отсюда просто необходимо немедленно уйти и всё. Если честно, то она вообще не представляла в какой больнице находиться и в каком городе, надеялась, что всё-таки в своём. Единственное – не в больнице скорой помощи, где работала до похищения, это точно. Мысли выбивали из колеи решимости и лишали последних сил. Поэтому соображать будет по ходу или инстинкты включаться. Интересно, она раньше никогда не задумывалась, что усталость от мыслительного процесса может выражаться и в чисто физической форме.
Тихонько приоткрыла дверь и посмотрела в щёлку. В коридоре тоже полумрак и уже никого нет. Во всех больницах в отделениях, существует как минимум два входа в противоположных сторонах по правилам пожарной безопасности. Освещённая большая дверь в конце коридора явно вела в холл, а значит ей не туда. Йоле по стеночке пошла в обратную сторону, зажав вену рукавом халата, из которой продолжала сочиться кровь, чтобы капли на полу не выдали её. Оторвать плечо от стены нельзя, голова кружилась и ноги подгибались, но передвигаться можно только так, пусть и со скоростью городского автобуса в час пик или слизняка по горячему асфальту. Представила себя таким слизняком под июльским солнышком и улыбнулась, очень похожее сравнение получилось. За углом увидела служебный грузовой лифт и дверь, по всей видимости, на лестницу. Подумав, что если воспользуется лифтом, то лучше было вообще не вставать. Собрав остатки сил, пошла по ступеням наверх. Господи, сколько же