учитель Иван Ренич мог знать рецепт философского камня?
Лёдник со скепсисом хмыкнул.
– Не помню такого за паном Иваном… Он и меня отговаривал в дурное дело лезть – жаль, я не послушал из-за гордыни своей.
– Но Мартин Радзивилл у него же книги заказывал!
– Вот и я думаю, какие… – молвил доктор. – Навряд ли псалтыри. Мартин Радзивилл истово поверил в метемпсихоз… Переселение душ. Все время утверждал, что был в прошлой жизни птицей, так как имеет длинный нос. А в следующей надеялся стать слоном. Что не мешало ему оставаться последней свиньей. А учитель имел редкие книги, даже из Китая и Индии. Эх, нужно Соломею спросить… А если она сейчас в подземельях Слуцкого замка…
Лёдник даже зубами скрипнул.
– Ничего! – Прантиш выхватил письмо из рук слуги. – Найдем Александра Сапегу, попросим помощи!
Лекарь нахмурился.
– Сапега против Радзивилла, да еще в его вотчине, даже с решением Трибунала и тремя сотнями солдат – бессилен. Хорошо, если Героним Жестокий не отважится его силою со своей земли вытурить. И покровительство магнатов – дело ненадежное. Он тебе кубок подаст, и тут же этим кубком зубы выбьет. Племянник Геронима «Пане Коханку» так шутить любит. Магнаты… – Лёдник вздохнул и отмахнулся от худого осеннего комара, который прицеливался к его длинному носу. – Нечего бедному человеку в их игры ввязываться. Мой знакомый по Праге, доктор Бахстром, к Герониму Радзивиллу устроился было… Думал золотом засыпаться. А пан в каждой ложке яд подозревал, так же, как в каждом взгляде жены своей, Терезы, измену. Женщину под замок посадил, следил за каждым шагом… А она же не абы кто – дочь подскарбия надворного! Вот Бахстром и пожалел красавицу. Помог ей сбежать. Убежала молодка, отец за нее заступился, развод сладили. А Бахстром оказался хромым лисенком, которого в разоренном курятнике бросили. Убегал от радзивилловской шайки сломя голову, попросил убежища у Аскерков в Шацке… Так Радзивиллы туда целое войско пригнали! И что думаешь, родственники пани Терезы доктору помогли? Кто он такой? Пыль на шляхетской обуви. Вот тебе и служение прекрасной даме.
Лёдник сердито надвинул глубже на голову снятую с жолнера шляпу, прикрыв шрам от судейской сабли.
– Но ты же сам пошел на службу к Мартину Радзивиллу, где хапнул горя! – упрекнул Прантиш. – Чем ты тогда думал?
– Чем думает одержимый человек? – тяжело вздохнул Лёдник. – Я тогда недалеко от чокнутого Мартина ушел. Представляешь, когда брат его замок штурмовал, Мартин вдохновенно играл на скрипке! Правда, я этого не слышал, так как ко мне в подземелье звуки не доносились. Но и я, когда судебные исполнители дверь в мой дом ломали, из одной колбы в другую жидкость переливал и капли считал, как аккорды самой лучшей музыки.
Бывший алхимик покаянно вздохнул.
– Сейчас бы не музыку слушать, а поесть… – проворчал Прантиш, оглядываясь по сторонам. В конце концов, в литвинском лесу тутошний человек с голоду помереть