счастья. Нет, я не сомневаюсь, что духовному началу человека доступны некие высшие наслаждения, но Дарвину, предположившему что человек вышел из мира животных, тоже не откажешь в проницательности.
А коли так, значит и счастья человеку проще всего достичь теми же способами, что и животному. Дайте кошке кусок рыбы, а когда она насытится, возьмите на руки, погладьте и почешите за ушком. Она замурлычет и станет всячески выражать своё удовольствие, а потом свернётся калачиком и уснёт, счастливая. Вот идеальный пример кошачьего счастья. И пусть меня проклянут попы, ханжи и моралисты, но я утверждаю, что обычному человеку для счастья нужно немногим больше, чем кошке. Совсем немногим. А о тех, кто ищет большего, разговор особый. Некоторым чтобы достичь счастья нужно принести себя в жертву безумной идее, другим погубить кучу народа. Конечно, я многое упрощаю и слишком самоуверенно переношу собственные слабости на других. Но не о том речь. В тот момент я размышлял именно таким образом.
Не могу ответить с полной уверенностью, кем я себя в тот момент чувствовал. Возможно, монархом какой-либо восточной династии, а быть может самим Иеговой, восседающим в раю в окружении праведников и благосклонно внимающим их хвалебным песнопениям. Точно знаю одно: именно тогда я прочувствовал всю парадоксальность человеческого существования. Вот, думал я, полчаса назад я изо всех сил защищал свою жизнь, измученный болью и холодом обрабатывал свои раны. И внезапно наступила полная противоположность страданиям. Спокойствие, отдых, сытость, комфорт; все те мелочи, которые постоянно досаждают, позабыты. Момент счастья. Я могу спокойно размышлять, вспоминать детали, оценивать людей и события. Я просто осознаю, что жив. И этим я, конечно, выгодно отличаюсь от той же кошки, которая этой прекрасной возможности лишена. Как всё просто и здорово! Когда некто великий сформулирует в будущем полный и окончательный смысл и ценность человеческого существования, я уверен, что от моих откровений это будет не слишком отличаться…
Я отобрал у одной из девушек тыкву с напитком, наиболее, на мой вкус, напоминающим вино, и поднявшись, заставил Намухри сделать то же самое, всучив ему другой сосуд.
Тот поднялся, недоумевая, чего я от него хочу. Музыка стихла.
– А теперь предлагаю тост за успешное окончание моего испытания! – с чувством произнёс я, про себя отметив, что в достаточной степени трезв. Правда, мне не хотелось, чтобы они об этом догадывались.
– Ах, вон оно что, – расслабился «ссыльный» гибрид. – Разве нельзя выпить сидя?
– За это, – наставительно поднял я палец, – выпьем стоя!
Наши тыквы встретились, хлюпнув, после чего я выбулькал содержимое своей до дна, выбросив пустую ёмкость в кусты. Потом проконтролировал, чтобы этот хряк тоже всё допил. Ему не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.
После, мною овладела беспричинная весёлость и желание поразмяться.
– Хватит с нас лирики! – возгласил я, освобождаясь из плетива девичьих