она этого взяла со столика маленькую коробочку, извлекла из неё две миниатюрных струбцинки, соединённых якорного плетения цепью, и прикрепила их к Аглае на её третьего размера грудь. Отходивший от цепочки штекер Бес воткнула в какой-то разъём сбоку кровати. «Не очень больно?» – поинтересовалась мадам у Глашки. «Чувствительно, но терпимо», в голосе Аглаи начинал ощущаться ранее не присущий ему трепет.
«Ну, хорошо, тогда начнём, помолившись», – несмотря на то, что мадам старалась произнести эту фразу как можно более непринуждённо, по спине Глашки пробежались встревоженные мурашки, – «Всё внимание – на Зеркало!»
Глухо щёлкнул какой-то тумблер, зеркало загудело, и перед глазами Аглаи, в режиме сверхускоренной перемотки назад, поплыли какие-то картинки. Сознание девушки не могло идентифицировать ни одну из них, но подсознание понимало, сейчас перед глазами задом наперед проносится вся её жизнь. Вдруг перемотка остановилась. Аглая увидела себя в детском саду, играющей с симпатичным мальчиком, имени которого она не помнила, в доктора. Зеркало зафиксировало картинку, маленькая Глашка, крутя в руке, внимательно разглядывает маленькую писюльку своего компаньона. Кровать в районе таза внезапно завибрировала, а грудь пронзил разряд лёгкого тока. «Ах, вот зачем были нужны эти прищепки», – только и успела подумать Глашка, как ощутила потихоньку нарастающую приятную тяжесть внизу живота. «А девочка, похоже, быстро входит во вкус!», – раздался в её голове голос Меды. «То ли ещё будет ой-ё-ёй!» – тут же поддержала её Елен. Зеркало, между тем, продолжало трансляцию. Перед глазами Глашки последовательно проследовали первый неумелый петтинг, робкая первая ночь, её первый «французский поцелуй»… И во всех этих «сюжетах» Зеркало настырно фиксировало перед взглядом Глашки пенис партнёра, сопровождая картинку всё усиливающимися виброэффектом и разрядом тока. Когда девушка, казалось, была готова на всё, и с неё осыпались последние ошмётки скорлупы стыда, на картинку вторым планом наложился раззадоривающий голос мадам: «А мадмуазель у нас знает толк в фаллосах и даже жаждет поговорить с нами об этом. Она же сейчас не барышня, ей же сейчас не конфузно…»
«Человек. Он если строит свой жесткий забор из «нельзя», «не могу», «не положено», то потом имеет привычку выглядывать из-за него и завидовать тем, кто живет на свободе. Хотя бывает и так, что встретятся два одиноких ежика и как давай обниматься! Долго пытаются, колют друг друга иголками, пока не придет обоюдоострое понимание, что они – одинаковые. Однопомётные. Ёжики…», – по мере укрепления интонирования Актрисы становилось всё более и более заметно предварительную работу, проведенную с ней Голосом с потолка. Доносимая ею роль, если не и «великой мотиваторши», то «ретивой стимуляторши» была ей в самый, что ни на есть, раз, – «Мы сами пишем сценарий собственной жизни. Она только подбирает съемочную группу, актерскую труппу и уместные декорации. А вы? Вы пишите красивые сценарии! И не важно – какая