люк. В шлюзе автоматически появилась гравитация. Вывалившись головой вперед, Тила Браун судорожно схватилась за край люка и сумела изменить угол падения, плюхнувшись на мягкое место, а не на макушку.
Забравшись в скафандр, Луис застегнул его на груди, надел шлем и защелкнул замки.
Тила, потирая ушибленный зад, поднялась на ноги. Слава Финейглу, она продолжала дышать.
Луис вошел в шлюз. Проверять запас кислорода в скафандре не стал, потому что собирался всего лишь определить по приборам состав воздуха и вернуться.
Вовремя вспомнив о наклонной позиции корабля, он ухватился за край люка, когда открылся шлюз, и, на мгновение повиснув на руках, спрыгнул вниз. Не удержавшись, шлепнулся на ягодицы.
Плоское серое полупрозрачное вещество на поверхности оказалось страшно скользким. Луис попытался встать, но тщетно. Сидя, он взглянул на циферблаты у себя на груди.
В его шлеме послышался мурлычущий голос Говорящего:
– Луис?
– Да?
– Воздух пригоден для дыхания?
– Вполне, хотя он слегка разреженный. Примерно соответствует миле над уровнем моря на Земле.
– Мы можем выйти?
– Конечно, но возьмите с собой в шлюз трос и привяжите к чему-нибудь. Иначе нам будет не влезть обратно. И спускайтесь осторожнее – здесь почти нет трения.
Тила не испытывала никаких проблем со скользкой поверхностью. Она стояла, скрестив руки на груди, и ждала, когда Луис перестанет заниматься глупостями и снимет шлем.
Сделав это, он объявил:
– Хочу кое-что тебе сказать.
В довольно грубых выражениях он объяснил, насколько неточны данные спектрального анализа атмосферы с расстояния в два световых года. Рассказал о неуловимых смесях ядовитых металлов, следах пыли, органических отходах и катализаторах, способных отравить воздух, но определить их могут только реальные пробы. Осудил преступную беззаботность и достойную порицания глупость, посетовал, насколько неразумно добровольно вызываться на роль морской свинки. И все это он успел сказать еще до того, как инопланетяне покинули шлюз.
Говорящий спустился по тросу, перебирая лапами, спрыгнул и с кошачьей осторожностью прошел несколько шагов, балансируя, словно танцовщик. За ним спустился Несс, хватаясь за трос зубами то одной, то другой головы, и приземлился на три конечности.
Если кто-то из них и заметил, что Тила пребывает в расстроенных чувствах, то не подал виду. Оба остановились под наклоненным корпусом «Лжеца», оглядываясь вокруг.
Они находились в огромном неглубоком овраге с полупрозрачным серым дном, абсолютно плоским и гладким, словно стеклянная крышка стола. По краям его, в сотне ярдов во все стороны от корабля, тянулись пологие склоны из черной лавы, которая, как казалось Луису, колебалась и плыла перед глазами. Он решил, что это последствия жара, вызванного посадкой «Лжеца». Низкие лавовые стены уходили за корабль по идеальной прямой и исчезали в безбрежной дали.
Луис попытался встать. Из всех четверых