Было ясно и тепло. Цветы на клумбе, листва на деревьях, даже посыпанные крупным песком дорожки перед дворцом пана Анджея сверкали каплями росы. И если бы не туман в низине, над рекой, то можно было подумать, что вернулось лето.
Как всегда, панна Барбара проснулась в восьмом часу. Но это вовсе не значило, что она собиралась вставать. Она любила понежиться. С момента ее пробуждения до подъема могло пройти и полчаса, и даже час. Для Анисима эта ее привычка была настоящим испытанием. Чтобы поднять панночку, ему приходилось идти на разные хитрости. На этот раз он вошел в спальню под предлогом заменить цветы в вазе. «Хош я и русский, а порядок люблю», – слышала прежде от него панночка. Сегодня он внес букет белых хризантем. Прошаркав к столику, Анисим достал из вазы старый букет и водрузил в нее свежий. Совершив эту процедуру, он шумно вздохнул и рукавом ливреи вытер взмокший лоб. Покидать спальню он не торопился. Глядя на панночку, он старался угадать, спит она или притворяется.
Почувствовав, что старик смотрит на нее, Барбара открыла глазки, потянулась.
– Пора, матушка, пора, ангел мой, – ласково сказал Анисим. – Хоша в школу вам сегодня и не идти, но надо ж приличие знать. Шутка ли, скоро восемь!
В ответ он услышал тихий зевок.
– Вставайте, вставайте, – продолжал он, – коржики стынут. Их не станут подогревать по десять раз. Папенька ваш давно уехали. Вот-вот заявится модистка. Что я скажу ей?
Барбаре было лень думать, лень отвечать. Ей хотелось прикорнуть еще хоть на одну минутку. Но въедливый гайдук знал, чем ее растормошить. Сегодня у него были для этого подходящие сведения, и он наконец решил выложить их:
– Вчера вечером, когда вы легли, ваш папенька были сильно сердиты. Ему рассказали о вашем свидании в саду пана Николая. Осмелюсь признаться, его милость кричали и топали ножками. Будьте уж так милосердны, матушка, предупредите вашего кавалера, чтобы впредь даже близко не подходил к воротам.
Сказав это, хитрый старик покинул спальню. Барбара приподнялась на подушке. Сонное состояние ее как рукой сняло…
После короткого завтрака начались визиты – дотошные кавалеры дознались, что панна Барбара дома. Один являлся за другим, будто по заранее установленной очереди. Каждого для начала отсылали к Анисиму. На старого гайдука возлагалась миссия выборщика: кого допустить, а кому отказать. Обычно Анисим выбирал на глазок: тех, у кого недоставало усов или костюм был недостаточно пышным, он отправлял несолоно хлебавши, предпочтение же отдавал лицам крупного телосложения. Особенно жаловал он военных. Его пристрастие к ним порой приводило к курьезным ситуациям. Случалось, пожелает увидеть панночку какой-нибудь корпулентный паныч, пусть даже с заплывшим жиром лицом, зато в полупанцире, надбрюшнике и в шлеме, посмотрит на него Анисим, вспомнит свои молодые годы, войну, на которой когда-то был пленен, и отведет гостя к панночке. А потом выяснится, что это обозный приехал из загородного гарнизона, разыскивает какую-то знакомую кухарку, состоящую на службе в богатом доме…
Сегодня,