задумчиво произнесла я. – На маленькую битву каждый день. Мы отважно сражаемся в офисах за свое место под солнцем, зарабатывая деньги, но при этом влезаем в неподъемные долги. Приходим домой несчастливые после нелюбимой работы, но даже среди близких зачастую не находим ни понимания, ни утешения. А наутро – снова битва по тому же сценарию.
– А ты наивно полагаешь, что на Западе берега кисельные? Странно будет такое услышать от человека, уже один раз «свалившего», а потом вернувшегося.
– У меня нет призрачного представления, что в Америке или в Европе все безоблачно. Да и у самой Германии проблем хватает. Но пока не посмотришь на их жизнь под другим углом, этого не поймешь. Я пришла к выводу, что надо жить там, где душа спокойна. Это и будет самое правильное.
– А если душа нигде не спокойна, что тогда делать? – спросил Марк.
– Пытаться найти того, кто душу успокоит. С кем можно будет отправиться в кругосветное путешествие и отыскать место, где обоим будет хорошо. А название и статус страны уже дело десятое.
– И как продвигаются поиски, простите уж, полюбопытствую, – улыбался мне Марк.
– Думаю, я двигаюсь в верном направлении!
Я смотрела на Марка и всеми силами пыталась скрыть нарастающую внутри симпатию. Своей фривольной манерой общения он напоминал мне типичного «плохиша». Этот особый вид мужчин всегда пользовался большим спросом у женщин, но мною интересовался достаточно редко. Я же, в свою очередь, к бунтарям проявляла неподдельный интерес.
– Расскажи мне про Лондон, – перевела я тему, чтобы подавить смущение, – какие у тебя остались воспоминания?
– Это странное чувство, что ты вроде как за границей, но при этом понимаешь, о чем вокруг говорят. Первое время, еще по привычке, я начинал фразу на немецком, а заканчивал уже на английском. Получался такой собственный новояз. Но потом я влился, поступил вот в академию…
– Как тебе это удалось?
– Да повезло! Я сам не заметил, как очутился там. В старших классах ударные для меня были что-то вроде хобби. Меня хвалили, но не возводили в ранг гения. Я пришел на экзамен, сыграл им что-то на выбор, а через месяц мне пришло уведомление, что я зачислен. Мне кажется, Лиз, это все потому, что я красавец!
– «Может, неизвестный собачий принц – инкогнито. Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю, у меня на морде белое пятно – откуда, спрашивается»?[29]
Я процитировала Булгакова с особым выражением, чтобы немного сбить спесь с Марка.
– Язва, – негромко произнес он прямо мне под ухо. – Ты настоящая язва, Лиза. – Что, так трудно меня похвалить?
– Знаешь, Маркуша, к язвам привыкают и даже с ними живут. С похвалой от меня придется малость подождать. Лучше мне расскажи, где ты в Лондоне работал.
– Ой, да везде! Мне так кажется, я все перепробовал. Даже травкой торговал, только т-с-с-с, об этом не принято говорить вслух. Но пока я не нащупал для себя золотую жилу, одно время был мальчиком на побегушках у русского олигарха, который жил