А это означает…
Казак почувствовал острое желание оставить в покое рану и хоть немного передохнуть. Пугачев старался не шевелиться, не усиливать кровотечение. Только бы не заснуть, как бы ни хотелось сомкнуть веки! Заснешь – погибнешь. Умирать еще рано. Он еще не сделал того, о чем ему говорил юродивый, и твердо верил, что смерть не заберет его под свист пуль и грохот взрывов.
А сейчас важно хорошо наложить повязку на рану и остановить кровь. Борясь с наступающим сном, Пугачев разлепил веки и осмотрелся. Кроме перемешанных с землею трупов, он не увидел никого. Люди, живые, где вы? Никого… никого! Ох, Боже! Тяжела десница твоя!
Вдруг он увидел оседланного коня. Не веря своим глазам, казак привстал и, морщась от боли, пополз к животному. К счастью, конь стоял на месте, видимо, возле убитого хозяина и стриг ушами. Боясь его спугнуть, Пугачев подполз поближе и ухватился за стремя. Конь вздрогнул, фыркнул, но с места не сошел.
– Стой, стой, родимый, – прошептал казак. – Унеси меня отсель, родимый. Домой, на Дон меня умчи!
Пугачев нашел в себе силы взобраться в седло. Конь перемахнул через заваленную трупами траншею и помчался в сторону видневшегося леса.
Наступила ночь. Над лесом сияла луна. Едва держась в седле от усталости и потери крови, казак гнал коня вперед. Знал он и турок, и русских: погоня едва ли будет. Он гнал коня несколько часов, не останавливаясь, и совсем запыхался. Ветки хлестали по лицу, пот заливал глаза, кровь из раны сочилась, кружилась голова. Емельян нагнулся к коню. Горячий, весь в пене, он мчался, вздымая тихий ночной воздух. Прискакал к ущелью. Что-то сверкнуло впереди. Костер. Пригляделся. Так и есть, сидят турки, пьют, горланят.
– Еще разок не подведи, браток.
Емельян тронул поводья и поскакал подальше от ущелья. Конь задыхался. Пугачев выхватил из-за голенища сапога нож и кольнул им в ребра животного. В гору, под гору. Да-да, лети, мой спаситель! Уже скоро будем далеко от пуль и снарядов. И… О горе! Конь встал на дыбы и рухнул бездыханный на землю. Упал и казак. О Боже, горе-то какое!
Две крупные слезы скатились на усы.
– Видать, не судьба домой возвернуться. Господи, за что мне доля такая?..
Управившись с домашними делами, Лука шел в кузницу. Здесь ему нравилось все: запахи горящего угля в горне и каленого искрящегося железа, наваленный вдоль стен металлический хлам. Кузнец Архип Санков, богатырского телосложения казак, с красивой русой бородкой и смуглым лицом, всегда встречал Луку радостно. Он выходил на улицу, вытирал о фартук руки и с любовью рассматривал юношу, щуря глаза от солнца. Откуда он взялся в городке, уже мало кто помнил, но его все уважали. Архип жил один, детей у него не было, может, еще и поэтому ему нравилось беседовать с Лукой. Он обстоятельно расспрашивал о делах в семье, об Авдотье, а потом давал советы. В кузнице Лука становился у мехов и поддувал горн, а Архип колдовал у наковальни.
Вот так, нежданно и негаданно, юноша сделался незаменимым помощником Архипа-мастера.
Лука