будет бороться с ними не за жизнь, которая никому не принадлежит, не за смерть, о которой они так заботятся, а за вечность, за вечное солнце, за живое его воплощение – бога солнечного диска Атона!
Нефертити отдала тельце малышки сестре. Всё то время, пока царица боролась со своим горем, Бенремут рыдала у её ног, ожидая приговора.
Бенремут винила себя за смерть ребёнка. Что недосмотрела, что не молилась Амону, и не принесла жертвоприношения Исиде-хранительнице во спасение ребёнка.
– Почему я не молилась всемогущей спасительнице?! Почему?.. – твердила обезумевшая от горя женщина, и готовая теперь ко всему, даже к смерти. Её она приняла бы безропотно, с должным смирением.
Но Нефертити передала ей остывающее тело дочери и лишь попросила позаботиться о погребении. На её лице не было и тени упрёка за случившееся.
– Наша малышка на пути к звёздам…Такова воля Создателя! – произнесла Нефертити и заплакала.
Сёстры обнялись, горе одно на двоих… И слёзы потекли безудержным потоком… Крошечное тело покоилось в сплетённых руках двух женщин, но принадлежало уже не им, а вечности…
1907 год, Берлин
В доме Людвига Борхардта царит оживление. Выдающийся немецкий археолог и специалист по искусству и архитектуре Людвиг Борхардт наконец-то получил концессию на проведение раскопок в Египте. Местом раскопок должна стать не Долина царей, куда стремились все – от учёных-археологов, исследующих царские гробницы, до мелких воришек, что поставляют торговцам древностями предметы старины. И не плато Гиза влекло к себе, где величественные пирамиды только и напоминают, что о бренности жизни, и не Луксор с его великолепными храмами.
Нет! Учёный мечтал как можно скорее приступить к раскопкам в долине на Среднем Ниле, где расположилась деревня с обычным арабским названием – Тель-эль-Амарна.
1887 год, Египет
Жители деревни Тель-эль-Амарна, разбирая для своих нужд камни старинных построек, окружающие их деревню, были далеки от мысли, что они крушат «величайшую ценность». Случайно одна из жительниц деревни здесь нашла глиняные таблички, испещрённые странными знаками. Женщина отнесла их в музей древностей, но они не вызвали интереса у учёных.
Таблички снесли в хранилище, им была определена судьба забвения среди других экспонатов, если бы не чутьё молодого сотрудника. Что-то привлекло его в этих надписях. То ли аккуратность, с какой были выполнены таблички, то ли надписи на них были ещё более аккуратны, чем сами таблички, – так простые школьники не пишут. Они скорее походили на остраконы – плоские кусочки известняка, на которых упражнялись писцы.
Саид имел скромные познания в области древних языков, – все таблички были на аккадском языке, – но, его интуиция и огромное желание привнести в этот мир своё открытие, подсказали ему, что это тот самый случай, о котором мечтает каждый учёный. Интуиция подсказывала ему – он раскладывает по стеллажам непросто школьные тетради или амбарную книгу одного