краю сознания: эта библиотека была грандиозной, шикарной каруселью развлечений. Идеал для вечернего отдыха в мягком кресле. Ни единого тома классиков. Ни Пушкина. Ни Чехова. Ни Шекспира. Ничего, что читающие люди назвали бы сокровищем без иронии.
Если бы Богдан попал в такой дом в иных обстоятельствах, он бы обходил его, прищурясь и беззвучно хохоча, запоминая детали для будущего рассказа друзьям. Но это был дом пахнувшей шиповником девушки, которую он спас во время дождя… Как бабочку игла, его пронзила насквозь жалость к Алене. Ее мать накрывала на стол, ставила какие-то сушки, плюшки, расхваливала дочь-кондитера, из простой мучки да сахарка ах какие вкусности выпекающую… Он пропускал это мимо ушей. Сидел за столом, склонив голову, и посматривал временами искоса на бледную, разрумянившуюся Алену. Опасался, что если посмотрит прямо, то не сможет скрыть своей жалости.
Глава 3
– А вы с Юлей как познакомились? – спросил Богдан, снова сев за руль.
Синяя «богиня» плавно тронулась с места.
– На параде зомби, – ответил Степа. – Угу.
Богдан вытаращил глаза:
– Где?!
– Ну, это был первый парад зомби в Домске. И пока что, это, единственный. Три года назад, угу. От площади Восстания по Сахарной улице и до набережной. Хотели по проспекту Мира до кремля, но администрация не это, не разрешила. А я, в общем, люблю зомби, – невозмутимо сказал Степа, глядя прямо перед собой, на дорогу.
– Мой сын любит зомби… – скривил губы Богдан. – Взаимно?
– Получается, хм, получается, да. Раз мы с Юлей, ну, все такое.
«Похоже, у Степки все же есть чувство юмора», – подумал Богдан.
– Ясно. Трупные пятна и прочая романтика. Толпа оболтусов в белых тапочках…
– Да всего человек сто пришло.
– Сто оболтусов двигают по Сахарной, звеня наглазными пятаками. Как же ты ее разглядел, Юлечку? За кровищей.
– Она, это, без грима была. Случайно попала, угу. Она дорогу переходила. Переходила, а тут ее подхватили, закрутили, потащили. Юлька же маленькая, ее любой дохляк, угу, любой снесет. А она маленькая и тихая, – Степа помолчал, потом задумчиво добавил: – Была…
Богдан свернул на перекрестке.
– Какой дом?.. Так… – Они уже доехали до места следующего просмотра. – Тогда вопрос: как тебя на зомби-параде Юля разглядела?
– А вот это я сам до сих пор не понимаю.
Богдан припарковался возле четырехэтажного здания, выкрашенного в светло-кофейный цвет, выглядевшего элегантным господином в окружении панельных простушек-многоэтажек.
– Чем-то мне знаком этот дом… – сощурился Богдан.
Пока он скреб подбородок, пытаясь припомнить, Степа забубнил про то, что дом такой в районе один, был выстроен еще до войны для администрации сахарного завода, потолки высокие, лестницы широкие, а внизу холодный подвал, хочешь – картошку храни, хочешь – хамон, и в подъездах еще целы витражные стекла… Они вошли в строгий,