её яростной силы.
Но не только небеса менялись. Пока мы, как завороженные, смотрели на разворачивание устья Павороти, вокруг нас сформировался необычный туман. Он был броный, непрозрачный, словно темь обернулась изнанкой, и ещё… липучий. Я почувствовала это, когда Этель вытолкнула меня в тот единственный просвет, что ещё оставался, потому что по моим голым рукам как паутиной провели.
Оказалось, что туман клубился воронкой и с внешней стороны был прозрачнее, во всяком случае, я могла разглядеть маленькую фигурку Этель внутри этой коловерти. Глаза мне слепили огненные шары, неизвестно откуда берущиеся, но их притягивало к полотну тумана, в котором они звучно лопались.
Вообще, шума было много. Казалось, что невидимый молот разрушает стены дома, не оставляя никаких повреждений, из центра хмары стучали «барабаны», да и шары громко взрывались. Однако не звуки меня пугали, а сотресь. Сначала чувствовалось лишь легкое зыбление, а потом земля начала вибрировать с такой силой, что было трудно устоять на ногах. Если сотресь и в доме была той же амплитуды, то коллекции кружек пришел конец.
Тут боковым зрением я заметила на лужайке незнакомых людей. Женщина поливала из лейки цветы на клумбе, а мужчина куда-то нес доски. Я хотела попросить их уйти, потому что под Паворотью было не безопасно, но дядька уже вошел в стену дома вместе со своими досками, а женщина вдруг взяла в поводок белую волчицу и они обе ненадолго уставились на меня с нескрываемым подозрением.
Павороть коснулась земли, подняв в этом месте столбовой ветр. Теперь вся воронка Павороти была надо мной и Эстер, по-прежнему стоящей в тумане, а женщина с волчицей оказались ближе к кружалке. Волчица откинула голову назад и завыла вибрирующим воем: вначале низким, но закончившимся на самой высокой ноте, ещё воспринимаемой моим слухом, слегка поскуливая. Потом она снова посмотрела мне прямо в глаза, и я вдруг поняла суть предупреждения: «Ты на моей территории. Я нападу». Я заставляла себя не отвернуться и не побежать, тем более, что женщина и волчица снова отвлеклись и теперь смотрели как ветр распадается на несколько небольших вихрей, а те, в свою очередь, на морух.
Зря выла волчица. Это на её зов откликнулись морухи. Когда они заголосили, я присела на корточки. До чего же это была леденящая смесь скрежетания и тоски! Сами морухи тоже не были лапушками. По сути, над нами летали скелеты драконов с полупрозрачными, обремханными по краям крыльями. У этой нежити морды были заостренными, с шипами на подбородке, от ушей по шее тянулись наросты в вид жестких гребней. Морухи по привычке щерили зубастые пасти, пытаясь создать внутри себя огонь. Было видно, как движутся их острые ребра и изгибаются позвоночники, запуская внутреннюю алхимию, но мертвое не способно порождать пламя. Пронзительный крик морух и близко не был похож на воинственный рык живого Дракона. Призраки, запертые между уровнями реальности, выбирали жертву, опускаясь