обладают все люди, пусть подспудно, неявно, неосознанно. Как, наверное, воспоминания о тех редких мгновениях, когда они действительно были свободны, только испугались пойти до конца.
Поскольку у нас есть такая память, мы носители духа, мы гораздо больше мира, способны выходить за его рамки и имеем право сравнивать себя со Вселенной в целом, а не только с нашим телом, структурой мозга, с клочком земли, на которой мы родились и живем. Мы и есть Вселенная, поскольку актуально и потенциально держим весь мир своей памятью.
Эту память можно отчасти объяснить через феномен «дежа вю» (уже виденное). Мистики считают, что моменты, когда кажется, что ты уже был в этом месте, что уже слышал точно в такой же ситуации те же слова, – это результат воспоминания о прошлых жизнях. З. Фрейд и его последователи объясняли дежа вю тем, что чувство «уже виденного» возникает у человека в результате спонтанного воскрешения в его памяти подсознательных фантазий. А. Бергсон в «Воспоминании настоящего» писал, что бывают мгновения остановки потока сознания, когда я чем-нибудь удивлен или потрясен, тогда мое воспоминание догоняет восприятие и человек чувствует, что уже видел эту местность, слышал это слово. Это ложное сознание длится несколько мгновений.
Мне представляется, что момент дежа вю присутствует в каждом акте восприятия. Помню, как в детстве я «увидел» мир. Я жил тогда в Прибалтике, и мы часто приезжали в маленький дачный городок на берегу Рижского залива. Между последними домами и морем была небольшая полоса леса: огромные корабельные сосны, стоящие на прибрежных дюнах. Меня всегда восхищали их высота и исходящее от них чувство непоколебимой устойчивости, надежности. И вот однажды, глядя на них, освещенных заходящим солнцем, в свете которого они казались неестественно красными, я вдруг подумал, что пройдет миллион лет, как уже прошел не один миллион, а они все также будут стоять стражами вечности. И я словно почувствовал прикосновение этой вечности и решил, что навсегда запомню это ощущение и постараюсь жить так, чтобы когда-нибудь суметь его выразить в словах или музыке, если окажусь к этому способен. И при каждом дальнейшем удивлении, взволнованности, потрясении я все время вспоминал эти сосны. Память о них, не всегда ясно осознаваемая, была постоянным фоном моей жизни. Они были всегда в моей жизни и составляли основу моей памяти. И всякое новое, глубоко задевавшее меня переживание я осознавал как однажды бывшее: я уже видел это, я был свидетелем, потому что меня однажды задела вечность, а в вечности все было и все есть. Если я не имею никакого отношения к вечности, поскольку моя жизнь лишь одно мгновение в жизни Вселенной, то какой смысл имеют все мои попытки что-то понять или найти свое незаместимое место? Моя мимолетность не гарантирует никакого смысла в моем существовании[22].
У каждого в жизни бывало такое состояние, которое можно назвать метафизическим созерцанием, когда человек настолько погружается в рассматриваемый объект, настолько