созерцание, которых дух и на земли ближе нашего граничил с раем, тот поверит свое мнение с учением Вселенской Церкви и в научения странна и различна не приложится. Но кто доволен тем, что нравится сам себе во мнении, Вами указанном, тот, по всей вероятности, приведен к сему следующим началом: что моему философствующему разуму кажется истинным и возвышенным, то верно и есть истинно и возвышенно. <…> И так первый грех прародителей состоял собственно во вкушении плода запрещеннаго дерева, а тяжесть сего греха в неблагодарности и преслушании против Бога и в оскорблении тем Его величия. В сем разуме говорит Святый Златоуст, обращая речь к Еве: почто мужа делаешь общником погибельнаго сего падения, которому помощницею быть учинена была, тому наветницею делаешься, и за малую снедь и его с собою от милости Божией отчуждаешь? (Толкование на книгу Бытия). Совокупление же Адама с Евою, как мужа с женою, по изъяснению Св. Златоуста, началось уже по изгнании из рая. Адам же позна жену свою: рассуждай когда сие было? По преслушании, по изгнании из рая, тогда совокупление началося (Бесед. XVIII.) <…> Или вздумают разрешить все затруднения одним словом: миф? Это значило бы не понять и развязать узел, а рассечь отчаянно. Господь сказал Иудеям: вы дети отца вашего диавола есте; – он человекоубийца бе от начала (Иоан. VIII. 44.) Иудеи, которым сие сказано, были не мифические, а действительные существа, следственно, также и отец их дьявол. На что указывают слова: человекоубийца бе от начала? Без сомнения, на искушение в раю и падение человеков. Следственно, змий-искуситель не есть мифическая идея, но действительное существо, дьявол. И Евангелист Иоанн сказывает, что змий древний, то есть змий искуситель в раю, есть диавол и сатана (Апок. XX. 2.) Следственно, и слова змия к Еве, и ответы Евы также суть не мифические, а исторические слова. Следственно, позади слова: миф – никак нельзя укрыться от силы замечаний, сделанных выше о истинном значении, какое по законам правильнаго истолкования должны иметь выражения книги Бытия, о древе познания добра и зла и о предметах, поставленных в неразрывной с ними связи. Можно еще заметить, что если дьявол искушал Еву к тому, о чем думают новые толкователи, то он был на сей раз не так хитер, как обыкновенно, а очень недогадлив. <…> Не мысль ли о несовершенстве рождения детей от падшего человека привела к мысли о том, что в сем самом состоял первородный грех? – Если это так, то здесь нет правильнаго логического заключения. Рождение детей несовершенно не оттого, что в сем состоял первородный грех, но оттого, что предварительным первородным грехом поврежден человек во всех способностях и явлениях жизни. Чтобы говорить о сем обстоятельнее, надлежало бы испытать райскую жизнь бывшую и ее возможное продолжение без грехопадения и сличить с нынешней жизнью падшего человека. За недостатком сего лучше не давать излишней ненадежной и небезопасной свободы своему любопытствующему мудрованию, а смиренно и послушно внимать слову Божию» (Письма. 1869. С. 173–177. № 124).
17 января. Письмо А. Н. Муравьеву: «Вы мне прислали неизвестных молодых людей