ему заслуженных похвал и благодарностей, пусть послужит таковыми принятие нами его трудов в параллельное нашим выводам содоказательство» – так о мученике за науку не пишут. Так поощряют растущие таланты, когда полагают, что они со временем выдадут нечто более интересное. Тем более писать в адрес кого-то и поощрять можно живого, но не мертвого. Следовательно, Гусев, мягко говоря, «приукрасил» биографию Воланского мнимой мученической смертью, отправив его к тому же на век назад.
««Вина» Ф. Воланского была в том, что он первым прочитал по-русски древние памятники Западной Европы» (там же). Как будто бы он не читал у Воланского в каждой дешифровке первую строчку: на языке оригинала. И лишь вторая строчка написана по-русски. Прямо-таки гусиная слепота: Воланский пишет о «прототипе славянского», а О.М. Гусев твердит: «по-русски». Так что поляка Воланского не только похоронили не тогда и не в связи с естественной смертью, но еще и сделали русским по убеждению, хотя он свой труд написал по-польски, а перевел его Е. Классен. Да и во всем сочинении Воланского нет никакого восторга перед Россией, как не было его ни у одного поляка и в XIX, и в XX веке. Так что из предисловия О.М. Гусева ясно одно: сочинение Тадеуша Воланского он не читал, а биографию придумал. Вот такой замечательный редактор труда Орешкина!
Но вернемся к Орешкину. «77.77. Орешкин, используя свои подходы, также блестяще прочитал древнейшие письменные памятники по-русски» (ОРЕ, с. 4). Зная о шероховатостях в чтениях Воланского, слово «также» мы воспринимаем как повод для размышлений. Если Орешкин был столь же блестящ, как и Т. Воланский, которого научная общественность воспринимала как «фантаста-эпиграфиста», то вряд ли мы тут найдем подлинно научный подход. «Никаких «Аменхотепов», «Рамзесов» и прочих исторических персонажей с трудновыговариваемыми именами никогда не существовало» (там же). – С «именами», возможно, и не существовало, например, с «именем» Амонхотеп, поскольку был персонаж с именем Аменхотеп. Боюсь, что новации Орешкина в египетском так воздействовали на О.М. Гусева, что он уже не смог обойтись без новаций в русском. «Древний Египет, Древняя Индия, «греческая» Византия, государство Этрусков— это окраины Великой протоцивилизации Древняя Русь, что следует из трудов Ф. Воланского и Е.И. Классена, но и других предшественников П. Орешкина: Мавро Орбини, А.И. Лызлова, М.В. Ломоносова, НА. Морозова» (там же). Опять мы сталкиваемся со странным логическим противоречием: если в древности и была великая страна, то она никак не могла называться Древней. И, по крайней мере, на примере Т. Воланского мы видели, что ничего такого у него не говорилось. Не помню такого и в сочинениях перечисленных писателей и ученых. Словом, хороший замысел О. Гусева – сказать доброе слово о П.П. Орешкине, превратился в набор очень сомнительных фактов. Если вспомнить клятву юного пионера, то там есть слова о защите Родины – «клянусь защищать ее умело, с достоинством и честью». Здесь, однако, защита Родины проведена неумело и недостойно.
Метод