знал, – перебил меня воевода, – сейчас не до этого. Все за мной! Есть дом, где нас будут рады видеть всегда!
Заснеженные улицы Рязани были пусты – почти все горожане высыпали на стены, наблюдая грозную картину, разворачивающуюся за укреплениями. Лишь немощные старики, молчаливо взирающие на утомленных воинов, проходящих мимо, да редкие собаки лаяли нам вслед, чуя на моих плечах шкуру старого волка, с которой еще не выветрился запах, столь неприятный братьям нашим меньшим.
Остановившись у резных ворот, богато инкрустированных изображениями ангелов небесных, за которыми скрывался добротный, трехэтажный терем из камня и бревен (первый этаж хозяин сделал каменным и на века, но со временем, видимо испытывая потребность в расширении, выстроил над первой постройкой новые этажи)
Воевода Иван громко постучал стальным кольцом по металлической пластине, порождая глухой, металлический звон, распространившийся по ограде.
Со скрипящей неохотцей открылось небольшое, невидимое смотровое окошечко на уровне головы рослого Ивана и заспанный, хриплый голос спросил, без всякой вежливости и почета к легендарной личности:
– Кого черт, в столь страшный час по улицам носит?
– Путь на чистые небеса… – неожиданно произнес Иван, тщательно проговаривая слова.
– Лежит через грешную землю, – изменившимся голосом, полным понимания, ответили воеводе из-за ворот и тут же загремели, залязгали многочисленные засовы и запоры, запиравшие дверь.
– Милости прошу, – сгорбленный старик, не смотря на мороз, одетый в легкую, белую рубаху, с открытым, выделанным красными узорами, воротом, угодливо склонил голову, откинул руку в приветственном, пригласительном жесте.
Вторая рука, более не таясь за спиной, привычным, уверенным движением убирала огромный кинжал, в ножны, висящие на легком поясе.
– Здоров буди, славный Владимир Данилович!
– И тебе не хворать Иван Юрьевич! – старик, откинув напускную немощность, с легким хрустом расправив широкие плечи, обнажая грудь, покрытую густыми, белыми волосами. От былой, старческой слабости не осталось и следа – много ль с тобой?
– Три десятка неполных…
– Три десятка это еще по-Божески – дед Владимир истово перекрестился и добавил, – упокой души светлые воинов твоих, Господи, павших за веру православную! Ну, не стойте на пороге, проходите гости дорогие.
Долго уговаривать никого не пришлось. Вскоре, привычными маневрами многочисленный Небесный отряд скрылся во дворе, увлекая своей массой замешкавшегося меня в широкий двор, окружающий терем, с узких окон которого боязливо выглядывало многочисленное семейство старика и дворовая прислуга, преимущественно женского пола.
Пока я поднимался по каменным ступеням на первый этаж, я упустил часть разговора старика и воеводы. Когда, в хорошо освещенном помещении гостевой палаты, удобно растекшись по лавке, я чуть-чуть пришел в себя после недавних потрясений, я услышал, о чем два достойных