нее возложены ожидания всего народа. Она писала, что боится смерти и… – Вегверфен не решалась продолжить.
– И? – спросил Ауфшлаг.
– Она писала о принуждении и контроле. И что она не могла стать истинным богом для людей, если не совершит свое Вознесение собственноручно. Она писала о марионетках и о послесмертии.
Главный ученый сверлил взглядом Вегверфен.
– Откуда у нее взялись такие мысли?
– Аусфаль была умная девочка, намного умнее остальных. Она могла и сама до всего додуматься.
– И все же, хотя она и покончила с собой, ей не удалось Вознестись, – грустно сказал Ауфшлаг, огорченно покачав головой.
– А не поверит ли народ, что она станет их богом?
– Нет. Люди верят, что мы сотворим для них их бога. Они ничего не знают о том, из кого именно. Она не станет тем самым богом – Кёниг об этом позаботится.
– Остался только один.
– Да. Морген. Он будет нашим богом. Как Кёниг и планировал с самого начала. Остальные были просто экспериментом. А Морген увенчает все наше дело. Мы расскажем о нем народу, все должны знать его имя. Их вера обеспечит ему Вознесение.
– И именно этим я сейчас буду заниматься? – спросила Вегверфен.
Главный ученый беспокойно сглотнул; он казался нездоровым. Его взгляд метался по комнате, а пальцы выстукивали нервную дробь.
«Он пытается принять решение», – догадалась она. О чем? Не рассердила ли она его чем-нибудь?
Наконец Ауфшлаг посмотрел ей в глаза.
– Да, но не здесь. Я должен отправить тебя в… – он облизал губы, – в Готлос. Там есть маленькая церковь. Скажешь епископу Курцшлюсу Гегангену, что тебя прислал я. Ты должна будешь помочь нести весть о грядущем Вознесении Моргена.
«В Готлос? В эту жалкую вонючую выгребную яму на юге?» На лице Вегверфен ее мысли не отразились.
– Конечно, как прикажете. Я немедленно начну собирать вещи…
– Нет! Вещи ты собирать не будешь. Достань лошадь и отправляйся в путь прямо сейчас. Никому не говори, что уезжаешь.
– Прямо сейчас?
– Пока я не передумал.
«Что происходит, черт возьми? По поводу чего он может передумать?» Она попятилась, быстро поклонившись, остановилась у двери, опираясь одной рукой на тяжелое дерево.
– Разрешат ли мне вернуться? – неуверенным тоном спросила Вегверфен.
Ауфшлаг не отрывал взгляда от своего стола.
– Может быть. Отправляйся. Сейчас же.
Вегверфен бросилась прочь из кабинета главного ученого.
Глава 3
Если наш мир определяют иллюзии, то истина существовать не может. Если истины нет, то как может существовать ложь?
В харчевне только и было что четыре стола, круглых, сделанных из брошенных на землю колес от телеги, поверх которых прибито по несколько грубо обструганных досок. Барная стойка представляла собой два больших ящика, соединенных прогнувшимися досками же. Стульями служили перевернутые ящики.
– Великолепно, –