из-за грандиозности всего предприятия хотя бы части армии до заключения мира. «Кроме того, на нерешительность Наполеона влияло понижение моральных качеств его армии, при которых ценность гвардии… была особенно важна для него…» Интересны были размышления автора о причинах менее значительных, чем у русских, потерь Великой армии. Они заключались в более высокой тактической подготовке французских войск, в широком использовании взаимодействия огня и удара (в отличие от французов, стрелковому огню бóльшая часть русских солдат была просто не обучена), в слишком частом использовании русскими холодного оружия при отражении атак, что приводило их к большим потерям[407].
Развил идею о Бородинском сражении как начале окончательного поражения Наполеона комбриг Н. А. Левицкий, профессор Академии Генштаба. Набросав широкими мазками ход Бородинского сражения, допустив при этом ряд очевидных неточностей, Левицкий делал вывод о том, что французы потеряли свыше 50 тыс. убитыми и ранеными и были вынуждены отойти за Колочь. «Утверждение некоторых авторов, – писал Левицкий, – что Наполеон под Бородином одержал победу, хотя и неполную, абсолютно не соответствует действительности…» Хотя несколькими строками ниже он пояснял, что речь идет прежде всего о «моральном поражении Наполеона»[408].
Совершенно особое место в отечественной историографии заняла книга Евгения Викторовича Тарле «Нашествие Наполеона на Россию», напечатанная вначале в журнале «Молодая гвардия», а затем вышедшая в 1938 г. отдельным изданием[409]. Человек глубокой эрудиции и широкого кругозора, свободно владевший французским языком и чувствовавший образ мыслей европейского человека, Тарле смог блестяще выполнить «классовый» и «патриотический» заказ, наполнив при этом книгу живой исторической плотью. Показав сложность обстоятельств, в которых Наполеон искал генерального сражения, отметив плюсы и минусы Великой армии, Тарле попытался непредвзято показать действия французов в Бородинском сражении. Численность Великой армии, согласно перекличке 2 сентября, автор оценил в 103 тыс. пехоты, 30 тыс. кавалерии и 587 орудий, отметив при этом, что «еще продолжали подходить свежие части»[410]. В последующие дни авангард Мюрата, наседая на арьергард Коновницына, принудил русского главнокомандующего к скорейшей генеральной битве. Однако в изложении событий самой генеральной баталии Тарле начал делать одну фактологическую ошибку за другой. Используя при описании Бородина крайне ограниченную документальную базу и опираясь в основном на русские материалы (исключение составили фрагменты из мемуаров Боссе, де ла Флиза и письма Наполеона к Марии-Луизе), Тарле не счел нужным разбираться в многочисленных фактологических тонкостях и сделал вывод о потерях французской армии более чем в 50 тыс., а русской в 58 тыс. человек[411]. Повторив утверждение, что «Наполеон вечером отвел свои войска с поля битвы», автор делал вывод о том, что