кофе – ужасный как вчерашние помои. Чтобы изгнать изо рта его вкус и запах, взяла бутылку «Жигулёвского», открыла о край стола и стала медленно попивать, растягивая время.
Девушка за прилавком не обращала на меня ни малейшего внимания. Совсем молоденькая, с выбеленным хвостиком пушистых волос на макушке, с густыми коричневыми ресницами, она вся растворилась в своей книжке и, наверное, считала себя героиней какого-то захватывающего романа. Можно было только позавидовать.
– Извини, как тебя зовут? – спросила я.
Может, такое обращение кто-то и счёл бы не очень приличным, но уж точно не молодая усталая буфетчица после ночной смены на немноголюдном вокзале в засыпанном снегом посёлке городского типа.
– Даша. – отозвалась она тонким голоском.
– А скажите, Даша, как у вас тут с работой?
– Паршиво. – девушка даже голову не подняла.
– Понятно. Ну, а как насчёт жилья? Квартиру снять, к примеру. Чтоб не очень дорого.
– Квартиру? Легко. Деньги никому не помешают.
– А так, чтобы никто вопросов лишних не задавал? – вкрадчиво спросила я.
– Проблемы? – Даша, наконец-то подняла на меня голубые обведённые коричневым карандашом глаза.
– Да, хочу пожить отдельно.
– Понимаю. – сказала Даша. – Знаю я одну тётку. К ней можно. Но это далеко, на автобусе надо ехать.
Тётку звали баба Геля. Причём, «Геля» произносилось на малоросский манер, со смягчённым звуком «г». Не понятно, почему её называли «баба», ей едва было за пятьдесят.
Баба Геля была сильной жилистой женщиной с широченной спиной и припухшими ногами. Она носила жёлтую выщипанную стрижку, золотые коронки во рту и тяжёлые золотые серьги с рубинами в ушах.
У неё имелось три ценности – крупная, по-кустодиевски красивая дочь Инна, владелица местного продуктового магазинчика, молчаливый и работящий сожитель Ришат и странное строение на краю городка – длинный приземистый старый дом, уродливый и почерневший от времени, похожий на барак для заключённых. Как и когда она его прибрала к рукам, мне было не известно, да и не интересно знать. Я просто пришла и попросилась жить. Она просто назвала плату и повела по захламлённому коридору. Мне предложили третью кровать в комнате, где уже жили две девушки. Я посмотрела на этих милых барышень и твёрдо потребовала отдельную жилплощадь.
– Будет дороже. – сказала баба Геля.
Я кивнула. Цена всё равно осталась небольшой. Через десять минут мне поставили раскладушку в закутке с маленьким окошком. Наверное, это был какой-то чулан. Здесь было тепло и не дуло из окна. Я отковыряла плинтус, отогнула край старого линолеума, запихнула туда почти все деньги и вновь навела порядок.
Так началась моя новая жизнь.
Первую неделю я жила как в тяжёлом болезненном сне, который всё повторяется и повторяется, а просыпаться не получается, да и не хочется. Одно радовало – мои обычные сны мне сниться перестали. Каждую ночь, устраиваясь на ночь на раскладушке, я закрывала